Командир первой батареи 76-миллиметровых пушек лейтенант Гусь совсем не соответствовал своей фамилии. Гусь – птица важная, гордая, выделяющаяся среди других птиц крестьянского двора размерами и ухоженностью. Лейтенант же больше соответствовал «гадкому утенку» из сказки Андерсена. Неказист, маленького росточку, худощав, со смуглым лицом и оттопыренными ушами. Глубоко посаженные глаза делали взгляд суровым, но большой губастый рот, наоборот придавали его лицу мягкости и женственности. Ни дать, ни взять, мальчишка лет пятнадцати. Его невзрачность усиливалась ещё тем, что на нем все было не по росту. Непомерно широкая и длинная гимнастерка, собранная сзади за широким офицерским ремнем во множество складок, отчего низ спины напоминал птичий хвост, и широкие галифе, опускающиеся до самых голенищ сапог, делали его вид карикатурным. Казалось, что во всю его форму можно было вместить ещё одного такого гуся и пол гусенка в придачу. Но при всем своем карикатурным виде, лейтенант действовал грамотно и решительно. Было видно, что свое дело артиллерист знал на «отлично».

С первых минут боя, Егор понял, что вмешиваться в командование батареей ему не следует. Лейтенант Гусь четко и уверенно командовал своими подчиненными. Если не видеть внешности самого Гуся, а только слышать его голос, любой бы сказал, что распоряжается личным составом офицер не ниже майора. Когда был тяжело ранен командир первого взвода, лейтенант Гусь взял командование и его расчетами на себя. Он везде успевал и был явно «на своем» месте.

Убедившись в грамотности и смелости лейтенанта Егор, чтобы не сковывать его инициативу, ушел в сторону, наблюдая за противником в бинокль. Фашистские танки в большом количестве уверенно шли вперед, стреляя по оборонительным позициям полка. Но некоторые из них утыкались в незримую стену и начинали гореть после метких попаданий снарядов нашей артиллерии. Мысленно Егор продолжал хвалить лейтенанта Гуся и его подчиненных, которые за несколько минут боя смогли подбить три вражеских танка.

Но роль «американского наблюдателя» за ходом боя длилась не долго. Егор увидел, как на правом фланге наши солдаты мелкими группами стали отходить в сторону реки. Вот они достигли линии расстановки артиллерийских орудий, а потом, пригибаясь, трусцой побежали к реке, оставляя артиллеристов один на один с напиравшими немцами. Видимо, их командиры были убиты, и бойцов охватила паника. Егор нетерпеливо сжимал и разжимал в руке рукоятку нагана. После полуторамесячного успешного продвижения нашей армии на Запад, видеть такое было непривычно и больно. Ведь нельзя же так беспорядочно драпать. Ему хотелось броситься к ним и остановить это безобразие, но до них нужно было бежать метров двести по открытой местности, а место Егора было определено здесь в артдивизионе. Попытка покинуть его могла быть расценена тоже как бегство.

А гитлеровцы все приближались и приближались. Танки шли уверенной линией, словно на параде. Места подбитых артиллерии-стами-дальневосточниками танков занимались другими, и линия сохраняла свой порядок. До наших позиций оставалось каких-то двести метров, и положение ухудшалось с каждой минутой. Было очевидно, что если в ближайшие минуты не случится чуда и никто не придет на помощь, то бой полком будет проигран.

Помощь пришла. В небе появились самолеты. Их было около двух десятков. Вот они достигли поля боя, и, как коршуны на добычу, пикировали вниз, сбрасывая на танки и пехоту противника свой смертоносный груз. В рядах атакующих началось замешательство. Линия строя нарушилась, уже больше танков горели или дымились. Пехота рассыпалась, прячась во ржи. Но к удивлению многих танки не повернули назад, а продолжали приближаться на позиции артдивизиона.

Отбомбив противника, самолеты взмывали высоко в небо и направлялись обратно на восток. А на смену им прилетела новая партия, примерно в том же количестве. Вновь пикирование, бомбардировка и пулеметный обстрел. На смену второй пришла третья партия самолетов. Егор ещё ни разу не видел такой красивой и слаженной работы авиации. А вот слышать, что летчики не редко попадали в своих, приходилось. А тут…

Но и после этого немецкая танковая атака не прекратилась. Часть танков уже вплотную приблизилась к артиллерийскому дивизиону, расстреливая позиции из своих пушек. Егор перевел взгляд на лейтенанта Гуся. Он уже сам стоял у орудия. По его лицу струилась кровь. Егор побежал к Гусю.

- Снаряд, - гаркнул Гусь, кинув взгляд на Никишина.

Егор бросился к щели, где хранились снаряды. Молниеносно вытащил из неё ящик и подтащил его к орудию. Выхватив один, загнал его в казенник. Гусь, почти не целясь, выстрелил по ближайшему танку. Тот, словно подпрыгнул, отпрянул назад и остановился. К удивлению Егора из щелей его потянулся темный дым.

Били по танкам и другие уцелевшие орудия, которых было почти вдвое меньше, чем перед боем. Но их снаряды взрывались либо перед танками, либо в стороне, либо сзади. А Гусю везло. Следующий его выстрел снова пришелся в цель, буквально оторвав башню танка. И третий выстрел попал в цель, но отрикошетил и взорвался в стороне. Танк оказался неуязвимым и сокращал расстояние до орудия с удивительной быстротой.

Егор едва успел отскочить в сторону и забиться в щель от грохочущей многотонной громадины, налетевшей на орудийный расчет. Он смял под собой и пушку, и молодого лейтенанта Гуся, и покатил дальше, с ревом выбрасывая из себя выхлопные газы. У Егора совсем нечем было остановить его. Выскочив из щели, он осмотрелся. Метрах в ста за танком по ржаному полю бежала пехота в серо-зеленых мундирах. Они левым крылом обходили еще продолжавшие стрелять оставшиеся орудия дивизиона. Впереди их, отстреливаясь от вражеской пехоты, отступала группа бойцов третьей роты. Егор побежал им навстречу.

- Ложись, - зычно закричал он и выстрелил в сторону врага. Отступающие повалились на землю, образовывая живую цепь. Какое-то орудие выстрелило по фашистам осколочным снарядом. От взрыва загорелась рожь, и вскоре все вокруг заволокло дымом. В этом дыму метались и гитлеровцы, и солдаты 774 стрелкового полка. Все бежали навстречу ветерку, надеясь выскочить из полосы дыма.

Выскочили. Но оказались в стороне от поля боя, у противотанкового рва, почти у самого городка. В пылу неразберихи, фашисты первыми достигли рва и стали прыгать в него, чтобы перебраться на противоположенную сторону, где были их траншеи. Но поскольку ров был довольно глубок, быстро перебраться им не удалось и это дало преимущество бойцам, которых повел за собой Егор. Они фактически расстреляли находящихся во рву фашистов.

Справа, в той стороне, где вели бой основные силы полка, послышалось протяжное «Ура-а-а». Значит, полк перешел в контрнаступление. Лейтенант Никишин подхватывает этот призыв и ведет бойцов вперед к городку. Ров преодолен без особых помех. На волне успеха подразделение несется к городку.