Фотоснимки войны отгремевшей...
Фотоснимки войны отгремевшей,
Кто-то выставил их в интернет.
Обречённые жертвы фашизма,
Словно эхо из тех давних лет.
Всё пронизано болью и скорбью
Вскрикнет сердце, заплачет душа.
Издевательства, пытки, расстрелы .
Фото те, как удар от ножа.
Но один не даёт мне покоя,
Что-то есть в нём такое, что я
На него посмотрев, обомлела
Стала словно сама не своя.
Снимок был чёрно- белый и старый,
Там заснят был ужасный момент,
Груда тел обнажённых, кровавых,
У фашистов ведь жалости нет.
Сапоги, автоматы, собаки,
Страх, отчаянье, смерть впереди,
Мать на гране безумства немого
Прижимает дочурку к груди.
Жизнь и смерть, между ними лишь выстрел,
А она даже здесь на краю,
Заслоняет, спасая от пули,
Обнимает малышку свою.
Белокурое, слабое тельце,
К ней прижалось, уткнувшись лицом,
Ну, за что же ты детка страдаешь?
Под холодным, жестоким свинцом.
Неизбежность звериной расправы,
Нет ни слёз ,ни кричащей мольбы,
Только ушки закрыла ребёнку,
Что б ни слышала звуков стрельбы.
Бьёт набатом из прошлого память,
Всё вернётся, нельзя забывать!
Как бездушен фотограф немецкий,
Раз готов был всё это снимать.
Что хотят растоптать и унизить,
Всё до нитки сорвав, расстрелять.
На коленях мадонна с младенцем,
А таких ,не возможно сломать!
Кто-то выставил их в интернет.
Обречённые жертвы фашизма,
Словно эхо из тех давних лет.
Всё пронизано болью и скорбью
Вскрикнет сердце, заплачет душа.
Издевательства, пытки, расстрелы .
Фото те, как удар от ножа.
Но один не даёт мне покоя,
Что-то есть в нём такое, что я
На него посмотрев, обомлела
Стала словно сама не своя.
Снимок был чёрно- белый и старый,
Там заснят был ужасный момент,
Груда тел обнажённых, кровавых,
У фашистов ведь жалости нет.
Сапоги, автоматы, собаки,
Страх, отчаянье, смерть впереди,
Мать на гране безумства немого
Прижимает дочурку к груди.
Жизнь и смерть, между ними лишь выстрел,
А она даже здесь на краю,
Заслоняет, спасая от пули,
Обнимает малышку свою.
Белокурое, слабое тельце,
К ней прижалось, уткнувшись лицом,
Ну, за что же ты детка страдаешь?
Под холодным, жестоким свинцом.
Неизбежность звериной расправы,
Нет ни слёз ,ни кричащей мольбы,
Только ушки закрыла ребёнку,
Что б ни слышала звуков стрельбы.
Бьёт набатом из прошлого память,
Всё вернётся, нельзя забывать!
Как бездушен фотограф немецкий,
Раз готов был всё это снимать.
Что хотят растоптать и унизить,
Всё до нитки сорвав, расстрелять.
На коленях мадонна с младенцем,
А таких ,не возможно сломать!