Рабы войны.Рассказ третий
Рассказы бывших узников нацистских лагерей.
Большинство из них никогда никому об этом не рассказывали. Вот так молча носили в себе эту память по 50-60 лет.
Кухтов В. Я. 1937 года рождения.
Я родом из Суражского края, где партизанское движение сформировалось к 1942 году. В Суражских лесах базировались партизанские бригады. И партизаны часто появлялись в нашей деревне Шухры. Иногда даже днём.
В 1943 году немцы устроили блокаду, и партизаны прорывались через известные "Суражские ворота". Шли бои с регулярными немецкими войсками. Как и следовало ожидать, при этом местное население или уничтожалось, или вывозилось.
В Шухры сначала приехали полицаи. Согнав жителей в несколько домов, они всю ночь грабили деревню. Они по-видимому знали, что ожидает деревню, но никого не предупредили из местных. Когда утром нас выпустили и мы вернулись в свой дом, он был пустым, даже котелков и сковороды не осталось, что бы приготовить еду. Кое-кто оказался мудрее и спрятали вещи заранее. После налета полицаев они поделились вещами с теми, кого (как нас) ограбили полностью.
А назавтра приехали немцы. Всех выстроили в колонну и погнали в Витебск. Уходя, мы видели, как загорелись наши дома. Крыши - то соломенные были. Они моментально вспыхивали, и вскоре в огне была вся деревня.
По дороге к Витебску нас стали обстреливать с немецких самолетов.Они так развлекались. Женщины пытались махать платками, и падали...одна из них упала рядом со мной. Когда самолеты улетели одна из женщин встала. Она была в прострации, вся бледная, только прошептала :"Лучше бы меня убили".
Не успела колонна подняться, как снова налетели самолеты, на этот раз советские. И женщины стали снова с надеждой размахивать платками. Как бы предупреждали: колонна гражданского населения. Наши самолеты не стали стрелять, и мы снова двинулись дальше. Когда добрели до Витебска, разместили нас в каких то землянках. Уходить никуда не разрешалось. стреляли без предупреждения. А людей подгоняли все больше и больше. По-видимому всюду шли облавы. Потом всех погрузили в "телятники" и повезли в Германию.
Ехали долго, когда остановились, нас снова разместили в каком-то лагере. Не помню его названия, но того что пережил там не забуду и на том свете. Нам приказали раздеться и идти в баню. В эту "баню" нагнали людей, как селедок в бочку. Каждому, кто заходил, в ладони наливали жидкость какую то и говорили, что это мыло. Громыхнул тяжёлый засов и пол начал наклоняться. Внизу горел огонь и люди, которых загнали в "баню" первыми, стали падать в печь. Никогда не забуду того ужаса. То, что немцы называли мылом, было смазкой для улучшения скольжения. Вдруг пол стал подниматься, но впереди в огонь падали люди, хватаясь за близстоящего и увлекая за собой. Когда пол выровнялся, многие уже оказались в печи. Потом мы узнали, что нас перепутали с партией евреев. И "исправили ошибку". Оставшихся в живых выгнали из "бани", окатили холодной водой из шлангов и погнали в бараки. Многие в те минуты стали седыми. И я до сих пор переживаю их во сне, когда стоял в шаге от мучительной смерти.
Лагерь, куда нас поместили состоял их двух зон. Наша зона называлась "ост", а напротив были французские пленные. Разделяла нас двухрядная колючая проволока. "Восточные" узники (так называли тех, кого привозили из Советского Союза) во всех лагерях, где я был, содержались хуже всех. Договоров каких то по пленным Советский Союз не заключал, так однажды объяснил нам представитель Международного Красного Креста, немец по национальности. Следовательно никакие правила на нас не распространялись. Пересыльных лагерей по дороге я "посетил" несколько. Не помню их названий, но помню "баню", чувство постоянного голода, холода, и унижения. Со скотом в деревне мы обращались куда более бережно.
Лагерь с огненной "баней" я запомнил ещё и потому, что французы , которым разрешено было получать посылки, бросали нам через проволоку шоколадки, конфеты , булочки. Наши матери их собирали и делили между детьми.
Вскоре нас погрузили в вагоны и повезли. Наша семья попала в Югославию, там мы работали на виноградниках. Это было весной 1944 года. Летом перевезли в Австрию. Там мы жили у хозяев и работали в поле.
Освободила нас Красная Армия. Эшелонами вернулись в Витебск. Он был полностью разрушен. Пепелище родной деревни заросло бурьяном. Поехали на северо-запад Беларуси, и поселились в городе Глубокое. Здесь я окончил школу, потом техническое училище. Работал монтажником по монтированию телевизионных центров. К 15-летию освобождения монтировал телевизионный центр в Сталинграде. Много поездил по всему Советскому Союзу. Вырастил с женой двоих детей, имеем уже двух внучек и внука.
Казалось бы, все хорошо, но никак не стереть из памяти жерло открывающегося крематория, жуткие крики людей, голод пересыльных лагерей, войну, которая повсюду сеяла муки и смерть.
