Бодлер. Из "Цветов зла"

Отстав от продающей плоть еврейки,

Уродливой, как смерть, я сам, как труп,

Стал грезить о другой, о влаге губ

Печальной и желанной чародейки.

 

Величие ее и грязь ищейки

Банкнот увидел , дорогой мне взгляд

И волосы, душистый их каскад,

Представил я на гордой белой шейке.

 

Тебя, мой друг, я мог бы целовать,

Твое от кос до ног прохладных тело,

Ласкать его так, чтобы пламенело,-

 

Не пожелай ты мной повелевать

С жестокостью и холодностью змейки,

Не плачущей над трупом канарейки.

 

 

Une nuit que j'étais près d'une affreuse Juive,

Comme au long d'un cadavre un cadavre étendu,

Je me pris à songer près de ce corps vendu

À la triste beauté dont mon désir se prive.

 

Je me représentai sa majesté native,

Son regard de vigueur et de grâces armé,

Ses cheveux qui lui font un casque parfumé,

Et dont le souvenir pour l'amour me ravive.

 

Car j'eusse avec ferveur baisé ton noble corps,

Et depuis tes pieds frais jusqu'à tes noires tresses

Déroulé le trésor des profondes caresses,

 

Si, quelque soir, d'un pleur obtenu sans effort

Tu pouvais seulement, ô reine des cruelles!

Obscurcir la splendeur de tes froides prunelles.

…………………………….........