Притча о старухе
Годы, словно птицы, пролетали,
В даль заветную с собой маня,
Но, к сожалению, нигде не ждали
Голодранца нищего, каким был я.
Счастье стороной далёкой обходило,
На лицо, от жизни, лишь бросая тень,
Как при солнце ярком, которое светило,
Прикрываясь легкой тучей каждый день…
Я жил, как мог – не очень-то умело,
В глубине души своей обиду затаив,
И бродил по белу свету так несмело,
Словно и не верил вовсе в то, что жив.
На меня кидали все косые взгляды,
Как на прокажённого везде кивали:
- Проходи, бедняга, мимо, мы тебе не рады…
И во след, для верности, через плечо, плевали…
Брёл я, как слепой, вела меня непруха,
Надо мною, зло и откровенно, надсмехаясь…
Но, однажды, повстречалась мне старуха –
Шла она устало по дороге, спотыкаясь…
Попросила робко у меня воды напиться,
А коль найдётся, то и корку хлеба пожевать…
Поела, попила… И надо же такому тут случиться –
Вместо благодарности, вдруг, стала причитать:
Не смотри, сынок, что я уже почти слепая,
Что стара, как весь наш Божий Свет…
Сердцем вижу и душой своею ощущаю,
Что ты, родимый, - светлый, добрый человек!
- Да что ты, мать, я туп, как сивый мерин,
С ни во что неверящей, испорченной душой:
Ни один, меня встречавший, не поверил
Бы в слова произнесённые сейчас тобой…
- Эх, касатик... на людей не стоит злиться –
Порчу лишь сейчас с тебя, дружок, сниму...
А от прочего, не надобно тебе лечиться –
Ты же зла не делал, в жизни, никому…
Я стоял, она шептала и рукой водила…
Отвернувшись, что-то «сбросила», плюя…
Затем, молитву прочитав, перекрестила…
Достала крестик из кармана и надела на меня…
- Верь, сынок, не в бедности твои печали:
Безденежье, оно - условный жизни срок…
Важнее, чтобы жадность с завистью не посещали
Тебя, чтоб ты, в душе своей, бороться с ними мог…
Перекрестился трижды я, рукой едва послушной…
Всё дурное, что, вот так ещё недавно, мучило меня –
Прогнал, куда подалее; простился со старушкой
И пошёл вперёд, молитву бабкину, в душе, творя:
- «Отче наш, Иже еси на небесах!..»
И закончил просьбой: от лукаваго избавить…
А внутри, в душе, ещё селился страх –
Захочет ли господь меня на путь, на истинный, направить?!
Так ли было дело или вовсе нет –
Стоит ли сейчас об этом говорить?
Понял лишь, что нужно исполнять всем Божеский Завет,
Чтобы, меж собою, в мире и согласии на свете жить…
11.04.14.
В даль заветную с собой маня,
Но, к сожалению, нигде не ждали
Голодранца нищего, каким был я.
Счастье стороной далёкой обходило,
На лицо, от жизни, лишь бросая тень,
Как при солнце ярком, которое светило,
Прикрываясь легкой тучей каждый день…
Я жил, как мог – не очень-то умело,
В глубине души своей обиду затаив,
И бродил по белу свету так несмело,
Словно и не верил вовсе в то, что жив.
На меня кидали все косые взгляды,
Как на прокажённого везде кивали:
- Проходи, бедняга, мимо, мы тебе не рады…
И во след, для верности, через плечо, плевали…
Брёл я, как слепой, вела меня непруха,
Надо мною, зло и откровенно, надсмехаясь…
Но, однажды, повстречалась мне старуха –
Шла она устало по дороге, спотыкаясь…
Попросила робко у меня воды напиться,
А коль найдётся, то и корку хлеба пожевать…
Поела, попила… И надо же такому тут случиться –
Вместо благодарности, вдруг, стала причитать:
Не смотри, сынок, что я уже почти слепая,
Что стара, как весь наш Божий Свет…
Сердцем вижу и душой своею ощущаю,
Что ты, родимый, - светлый, добрый человек!
- Да что ты, мать, я туп, как сивый мерин,
С ни во что неверящей, испорченной душой:
Ни один, меня встречавший, не поверил
Бы в слова произнесённые сейчас тобой…
- Эх, касатик... на людей не стоит злиться –
Порчу лишь сейчас с тебя, дружок, сниму...
А от прочего, не надобно тебе лечиться –
Ты же зла не делал, в жизни, никому…
Я стоял, она шептала и рукой водила…
Отвернувшись, что-то «сбросила», плюя…
Затем, молитву прочитав, перекрестила…
Достала крестик из кармана и надела на меня…
- Верь, сынок, не в бедности твои печали:
Безденежье, оно - условный жизни срок…
Важнее, чтобы жадность с завистью не посещали
Тебя, чтоб ты, в душе своей, бороться с ними мог…
Перекрестился трижды я, рукой едва послушной…
Всё дурное, что, вот так ещё недавно, мучило меня –
Прогнал, куда подалее; простился со старушкой
И пошёл вперёд, молитву бабкину, в душе, творя:
- «Отче наш, Иже еси на небесах!..»
И закончил просьбой: от лукаваго избавить…
А внутри, в душе, ещё селился страх –
Захочет ли господь меня на путь, на истинный, направить?!
Так ли было дело или вовсе нет –
Стоит ли сейчас об этом говорить?
Понял лишь, что нужно исполнять всем Божеский Завет,
Чтобы, меж собою, в мире и согласии на свете жить…
11.04.14.
