Рейс на Варандей. Самовыгрузка.
Спустя неделю, около того, пришли мы в Варандей,
На рейде встали, с берегом связались и заякорились.
Пришла баржа-плашкоут, встала рядом, мы на ней…
Как получалось, груз, доставленный, на берег вывозили…
Такой разгрузки, в жизни, больше не видал –
Ах, сколько же всего мы в море утопили!
Качало нас... баржу кидало!! Ветер не стихал!
Мы, выгружая, грузом о фальшборт лупили!..
Станок для буровой, а маховик, диаметром в два метра, -
О борт ударился и отломился!…
Под напором ветра
И от крена,
грузовик, по палубе плашкоута скользил, съезжал…
Я видел, как он в море утопал…
Лишь только пузыри геологам достались!
В буквальном смысле, мы, за пакеты и за трубы, дрались
С природой:
С ветром и волной - всего, казалось бы, в три балла!
Но лёгкая была двухсоточка – как щепочку её швыряло…
Да и стрела, у нас, от качки, пусть и небольшой, виляла –
Влево, вправо…
И трубами, как молотом, по палубе баржонки ударяло!…
Несведущий, возможно, спросит: - А зачем же было так спешить?!
Не лучше ли в погоду тихую всё судно разгрузить?! –
Конечно, лучше!!! Только где же было её взять?!
И светового дня нам доставалось – лишь часочков пять,
От силы…
От надрыва, лопались все жилы…
Ведь это – север, Арктика, ядрёна мать!!!
А следующий день – ещё короче становился, чтоб вам знать…
Радист из радиорубки, из своей, не выходил –
Запросы делал о погоде, за прогнозами следил…
Кэп, молча, кривился; старпом, на палубе, орал –
Он выгрузкою, сумасшедшей, заправлял…
На площадке ростра, рвал боцман рычаги - туда-сюда,
Но не хотела слушаться его стрела…
Над ним, волна морская словно издевалась –
Качала судно – с борта на борт, вверх и вниз, - стрела моталась…
Весь груз, надпалубный, мы, кое-как, сгрузили…
Брезент, натянутый поверх трюмов, стянули, их открыли…
Картина маслом! Все на «Ревизора» посмотрели –
Хотелось знать: куда глаза его глядели
В порту, когда цемент грузили?!
Мы, от увиденного в трюме - тихо заскулили…
Представить сможете - большую кучу порванных мешков?!
Бумажных…
Поддоны у бортов… что не на них мешки стоят – неважно!
Ах, грузчики, портовые! Ах, пьяный, в доску, «Ревизор»!
Какой кошмар – для нас, какой ему – позор!..
Под «баком» взяли веники, совковые лопаты и совки…
Нашлись бумажные мешки… Ну, с богом, мужики!!!
Цемент, по трюму, пылью серою летал
И через щёлку, каждую, на тело проникал!..
Край рукава спецовки в руки пыль втирал –
Цемент, повыше рукавиц, нам кожу разъедал…
Я детство вспомнил: ноги грязные и «цыпки»…
Но те – цветочки, тут – шипы! Мне не забыть той пытки!
Спасибо поварихе и буфетчице - за крем,
А то пришлось бы без ладоней нам остаться всем!..
Ругаясь матерно, мы пыль цементную глотали,
А плоды усилий, героических,- на четверть, в Баренцево море улетали…
…Год семьдесят восьмой… И неизвестный Варандей…
Месторождение открыто – то ли газа, то ли нефти?!… Чьей?!
Сегодня там, на побережье, городок стоит,
Есть маленький аэропорт, огни на улицах горят…
Неподалёку, несколько крестов – погибшие, под ними, спят…
А память лишь бараки, в голове моей, хранит…
И полупьяный выход судна в море…
И душа матроса, кровью истекавшая от боли –
За страну! За безалаберность, творившуюся в ней!
Такой вот получился рейс на Варандей,
А мы, тогда, зашли ещё на Вангурей!
Всё было также, лишь, уходя, баржонку прихватили
И, на буксире, до Архангельска её тащили…
Но я об этом рассказал не здесь,
А кто захочет, может прочитать «Прощальный рейс»…
14.08.14.
На рейде встали, с берегом связались и заякорились.
Пришла баржа-плашкоут, встала рядом, мы на ней…
Как получалось, груз, доставленный, на берег вывозили…
Такой разгрузки, в жизни, больше не видал –
Ах, сколько же всего мы в море утопили!
Качало нас... баржу кидало!! Ветер не стихал!
Мы, выгружая, грузом о фальшборт лупили!..
Станок для буровой, а маховик, диаметром в два метра, -
О борт ударился и отломился!…
Под напором ветра
И от крена,
грузовик, по палубе плашкоута скользил, съезжал…
Я видел, как он в море утопал…
Лишь только пузыри геологам достались!
В буквальном смысле, мы, за пакеты и за трубы, дрались
С природой:
С ветром и волной - всего, казалось бы, в три балла!
Но лёгкая была двухсоточка – как щепочку её швыряло…
Да и стрела, у нас, от качки, пусть и небольшой, виляла –
Влево, вправо…
И трубами, как молотом, по палубе баржонки ударяло!…
Несведущий, возможно, спросит: - А зачем же было так спешить?!
Не лучше ли в погоду тихую всё судно разгрузить?! –
Конечно, лучше!!! Только где же было её взять?!
И светового дня нам доставалось – лишь часочков пять,
От силы…
От надрыва, лопались все жилы…
Ведь это – север, Арктика, ядрёна мать!!!
А следующий день – ещё короче становился, чтоб вам знать…
Радист из радиорубки, из своей, не выходил –
Запросы делал о погоде, за прогнозами следил…
Кэп, молча, кривился; старпом, на палубе, орал –
Он выгрузкою, сумасшедшей, заправлял…
На площадке ростра, рвал боцман рычаги - туда-сюда,
Но не хотела слушаться его стрела…
Над ним, волна морская словно издевалась –
Качала судно – с борта на борт, вверх и вниз, - стрела моталась…
Весь груз, надпалубный, мы, кое-как, сгрузили…
Брезент, натянутый поверх трюмов, стянули, их открыли…
Картина маслом! Все на «Ревизора» посмотрели –
Хотелось знать: куда глаза его глядели
В порту, когда цемент грузили?!
Мы, от увиденного в трюме - тихо заскулили…
Представить сможете - большую кучу порванных мешков?!
Бумажных…
Поддоны у бортов… что не на них мешки стоят – неважно!
Ах, грузчики, портовые! Ах, пьяный, в доску, «Ревизор»!
Какой кошмар – для нас, какой ему – позор!..
Под «баком» взяли веники, совковые лопаты и совки…
Нашлись бумажные мешки… Ну, с богом, мужики!!!
Цемент, по трюму, пылью серою летал
И через щёлку, каждую, на тело проникал!..
Край рукава спецовки в руки пыль втирал –
Цемент, повыше рукавиц, нам кожу разъедал…
Я детство вспомнил: ноги грязные и «цыпки»…
Но те – цветочки, тут – шипы! Мне не забыть той пытки!
Спасибо поварихе и буфетчице - за крем,
А то пришлось бы без ладоней нам остаться всем!..
Ругаясь матерно, мы пыль цементную глотали,
А плоды усилий, героических,- на четверть, в Баренцево море улетали…
…Год семьдесят восьмой… И неизвестный Варандей…
Месторождение открыто – то ли газа, то ли нефти?!… Чьей?!
Сегодня там, на побережье, городок стоит,
Есть маленький аэропорт, огни на улицах горят…
Неподалёку, несколько крестов – погибшие, под ними, спят…
А память лишь бараки, в голове моей, хранит…
И полупьяный выход судна в море…
И душа матроса, кровью истекавшая от боли –
За страну! За безалаберность, творившуюся в ней!
Такой вот получился рейс на Варандей,
А мы, тогда, зашли ещё на Вангурей!
Всё было также, лишь, уходя, баржонку прихватили
И, на буксире, до Архангельска её тащили…
Но я об этом рассказал не здесь,
А кто захочет, может прочитать «Прощальный рейс»…
14.08.14.
