Исповедь санитара

Сорок пятый год, весна. Сапоги в пыли,

Китель рваный, на груди - красная звезда.

Сотни тысяч верст в пути. Вот и цель – Берлин.

По заслугам всем сполна мы пришли воздать.

 

Мы плечом к плечу, стеной, давим на врага.

Пули-дуры ливнем бьют, плавится свинец.

Раздевая теплотой души донага

Вот стоял, дышал боец. Хлоп! Упал боец.

 

Я бегом к нему с бинтом (сам едва не слег)

Обнажаю грудь, верчусь быстрою юлой.

Только шансов у бойца с маленький кулёк,

Что любимая смогла всунуть пред войной.

 

Он не стонет, не кричит, смотрит мне в глаза,

А его глаза сияют будто изумруд

«Я любил и был любим, что еще сказать?

Жизнь не жизнь, без тех, что нас верно дома ждут»

 

Взгляд потух, а я столпом над бойцом стою,

Внешний шум уже не шум, и война в груди

***

Сколько лет и сколько зим, я один в бою:

Нет того, кто будет ждать, верно, до седин.