Сентябрь
Сентябрь на глаза пеленой - утонуть в пелене бы,
И встать бы на крыше в свой крошечный, крошечный рост.
Стоять и смотреть, как мерцает, сгущается в небе
Известка -
Холодный напиток из колотых звезд.
Глоточек всего, и прорежет, пронижет до дрожи;
Пьянея, вдыхать тишину распахнувшимся ртом.
Здесь шорохи шепчут о том - ни плохом, ни хорошем -
Возвышенном, тайном, печальном и очень простом.
О том, как ревут ураганы и сыплются грады,
И как одинока война - никому не нужна.
Куда ни придет, ей не рады, не рады, не рады -
Слепая усталая баба, старуха-война.
С ней под руку бродит подруга дорога кривая.
Ведет ее в город и тонет в густом ковыле.
А город кричит, что ненужных людей не бывает,
И ежится, пятится, прячется, жмется к земле.
Щекою вдавившись в дырявые зубы асфальта,
Все просит богов всех веков и царей всех мастей:
Пусть мимо пролязгает, прочь угрохочет вся сталь та,
Что кровью крепленой густой своих поит детей.
А где-то поблизости тихо, спокойно и просто.
А где-то поблизости ночь от макушки до пят.
А где-то поблизости, там, в в двадцати перекрестках,
Спит город другой, как младенцы и пьяницы спят.
Холмов позвонки и бульваров худые ключицы
То ветром степным укрывает, то шумом лесным.
Он спит, потому что беда никогда не случится.
Война происходит не с ним, происходит не с ним…
Она обойдет этот рынок, и церковь, и площадь -
И город зевает, и теплое пьет молоко.
Вот только войне напрямик ведь значительно проще.
Она бы и рада, да ей обходить далеко.
Но город тот бродит пока - безмятежный, в исподнем.
А город другой весь застыл, как примерз к спорышу.
Дорога войну приведет к ним. Но пусть не сегодня.
Пожалуйста, пусть не сегодня.
Я очень прошу.
