Сентябрь

Сентябрь на глаза пеленой - утонуть в пелене бы,

И встать бы на крыше в свой крошечный, крошечный рост.

Стоять и смотреть, как мерцает, сгущается в небе

Известка -

Холодный напиток из колотых звезд.

Глоточек всего, и прорежет, пронижет до дрожи;

Пьянея, вдыхать тишину распахнувшимся ртом.

Здесь шорохи шепчут о том - ни плохом, ни хорошем -

Возвышенном, тайном, печальном и очень простом.

О том, как ревут ураганы и сыплются грады,

И как одинока война - никому не нужна.

Куда ни придет, ей не рады, не рады, не рады -

Слепая усталая баба, старуха-война.

С ней под руку бродит подруга дорога кривая.

Ведет ее в город и тонет в густом ковыле.

А город кричит, что ненужных людей не бывает,

И ежится, пятится, прячется, жмется к земле.

Щекою вдавившись в дырявые зубы асфальта,

Все просит богов всех веков и царей всех мастей:

Пусть мимо пролязгает, прочь угрохочет вся сталь та,

Что кровью крепленой густой своих поит детей.

А где-то поблизости тихо, спокойно и просто.

А где-то поблизости ночь от макушки до пят.

А где-то поблизости, там, в в двадцати перекрестках,

Спит город другой, как младенцы и пьяницы спят.

Холмов позвонки и бульваров худые ключицы

То ветром степным укрывает, то шумом лесным.

Он спит, потому что беда никогда не случится.

Война происходит не с ним, происходит не с ним…

Она обойдет этот рынок, и церковь, и площадь -

И город зевает, и теплое пьет молоко.

Вот только войне напрямик ведь значительно проще.

Она бы и рада, да ей обходить далеко.

Но город тот бродит пока - безмятежный, в исподнем.

А город другой весь застыл, как примерз к спорышу.

Дорога войну приведет к ним. Но пусть не сегодня.

Пожалуйста, пусть не сегодня.

Я очень прошу.