Владивосток-рэп
«И на Тихом океане
свой закончили поход…»
Песня времён
Гражданской войны
Как на вечный прикол старое судно,
иду к тебе, Владик, город мой блудный.
Иду, но не чтобы права качать,
а чтоб мне в тебе умереть, как знать.
Эй!
Золотым Рогом в море упёртый город!
ты не сказать, чтоб был мне особо дорог:
я от тебя дважды сбегал без оглядки,
сперва до Камчатки, после — к московским порядкам.
Я покупал самые скорые дорогие билеты,
чтоб от тебя умчать, мореман отпетый!
Сны о тебе я без жалости ставил к стенке,
я забывал моих здешних Дашек и Ленок,
Серую Лошадь, Орлиную Сопку,
тёлок ДВГУ с их классными попками,
кабаки-рестораны «Версаль-Челюскин»,
гопников от Седанки до острова Русского.
Я вышибал из памяти сопки, портовые краны,
золото осеней, мешанные морем туманы.
Но помнил подлянки, что ты мне впаривал.
Я твердил себе: забудь этот город, парень!
мало ты мёрз от китайских морозов,
когда он сдавал тебе двойки вместо тузов?
мало он тебя доводил до слёз
и ты бегал в нём, как бездомный пёс?
Ты достал меня, Владик! — выл я ночами, —
Коврижкой, Миллионкой, правым рулём, Шáморой!
ты не место, — орал я, — для жизни, ты — случай!
Забудься, китайско-русский, окраинный, сучий!!
Орал я, давил тормоз… Но Океанским проспектом
вновь скатывался к остоёблым аспектам:
скатывался к ногам Того Самого в Будёновке с Знаменем,
что зырит за океаны куда-то — далее.
Я понял, что, как бы мы, Владик, себя ни морочили,
ничего мы с тобой на Тихом океане не закончили.
Вставай, Владик, вставай, народ, —
в путь: надо кончать поход.
Владивосток! Я, Олен Игорь, ник Inix,
иду к твоим пажитям, синим-синим!
Я возвращаюсь, брат мой, — да чтоб тебя! —
на Пéкинские, Светланские и тэ дэ площадя.
Возвращаюсь в твои старые и новые притоны:
герыча дай порцайку, кент портово-понтовый!
Или что у тебя кайфового покумарить?
Может, нам тёлке отвязной впарить?
Русскую водку ты, верно, вычеркнул в списке?
Тогда давай «Эрготоу», соджу, саке, виски.
У нас с тобой будет беседа серьёзная,
с поножовщиной или с соплями, слёзная.
Потому что я возвращаюсь к тебе не один, а с теми,
кого ты выпер из твоей жёсткой блатной системы.
Я возвращаюсь к тебе с моим другом Хаггером Витей,
которого ты сбагрил в Австралию на прожитие.
Я возвращаюсь с Владом Лариным,
которого ты загнал в Гонконг на базары.
Но я не могу поднять из гроба Постышева Валерку,
которого ты свалил на бандитской стрелке.
Это были сильные, не последние парни,
разодранные новорусской, мать её, псарней.
Плюсуй сюда, без фамилий, Катю и Нелли,
фланирующих по Набережной на панели.
Владик, эй! Шевели рогом, думай!!
Чёрт с тобой… Валим на шашлычную Юмору.
Там проходило моё в тебе детство,
там нашей дружбы с тобой был конец…
Но — возвращаюсь, друг, в твои сопки и распадки!
в нудные ливни, в твои бардаки и блядки!
Скатываюсь к ногам Того Самого в Будёновке с Знаменем!
Навсегда скатываюсь, гори ты пламенем!
Потому что, как бы мы, Владик, себя ни морочили,
ничего мы с тобой на Тихом океане не закончили.
Вставай, Владик, вставай, народ, —
в путь: надо кончать поход.
