У нас не делится на два
У нас не делится на два – все множится на ноль.
Все слезы наши – Ахерон, кровь – Стикс, пот – Флегетон.
Наш Данте безвозвратно мертв, мы потерялись
И идем лишь на наземный гром.
У нас весна амбивалентная, больная, глупая
И ты смеялась на похоронах наших надежд,
Я предпочел закрыться с ними в том гробу и ругани
И ждать, что землю разрыхлит и разгребет рассвет.
Ты внутривенно приняла сомнительное счастье,
Не зная, что все содержимое шприца – лишь кровь и грязь,
Поверила, что препараты помогают улыбаться,
А, что пречистая и искренняя боль лишь сетует: страдать.
И сколько скуренных ночей до пальцев болью тлело?
Сколько брошенных невинных и сухих случайных глаз?
И сколько раз меня ты забывала? Сколько все мое тобой болело?
Сколько страха и обиды затаилось в слабых нас?
Мы все рубили – не делили, перспективы множили на ноль.
Все слезы, кровь и пот мы лили, сами променяли рай на Ахерон
И Данте – не было, по сути – он иллюзия - он мы – он безвозвратно мертв
И мы беззубы – потерялись, позабыв о солнце,
думали, что с неба слышен только гром.
Все слезы наши – Ахерон, кровь – Стикс, пот – Флегетон.
Наш Данте безвозвратно мертв, мы потерялись
И идем лишь на наземный гром.
У нас весна амбивалентная, больная, глупая
И ты смеялась на похоронах наших надежд,
Я предпочел закрыться с ними в том гробу и ругани
И ждать, что землю разрыхлит и разгребет рассвет.
Ты внутривенно приняла сомнительное счастье,
Не зная, что все содержимое шприца – лишь кровь и грязь,
Поверила, что препараты помогают улыбаться,
А, что пречистая и искренняя боль лишь сетует: страдать.
И сколько скуренных ночей до пальцев болью тлело?
Сколько брошенных невинных и сухих случайных глаз?
И сколько раз меня ты забывала? Сколько все мое тобой болело?
Сколько страха и обиды затаилось в слабых нас?
Мы все рубили – не делили, перспективы множили на ноль.
Все слезы, кровь и пот мы лили, сами променяли рай на Ахерон
И Данте – не было, по сути – он иллюзия - он мы – он безвозвратно мертв
И мы беззубы – потерялись, позабыв о солнце,
думали, что с неба слышен только гром.
