О бедном бретёре замолвите слово... (эссе вне конкурса)
* * *
Бесчестье - это род большого несчастья.
Не поколение, а узники совести какие-то, эти пушкинские (или лермонтовские) герои! Так о чём, бишь, я… ах, да, о Сильвио!
Помните ли Вы «Повести Белкина»? Там есть новелла «Выстрел».
Есть место чести и бесчестью, пишет знакомый автор.
Есть время терпеть и время утрачивать терпение, пишет знакомый автор.
На днях мне ногу отдавили в трамвае… не то, что на дуэль – на виселицу бы гада отправил! Но это снова будет бесчестье.
Кодекс чести и кодекс бесчестья, борьба и единство противоположностей. Можно ли сказать сегодня, уходя из гостей или на небо: честь имею?
Полноте, сударь! Вы слишком много имели бесчестий.
Нет зла без добра, говорите Вы?
Нет совести в бессердечии, говорите Вы?
А государство Вам в трамвае сколько раз на ногу наступало?
И Вы стерпели?! То-то же… но всё-таки, о чём это я?
О Сильвио, разумеется.
Герой совершает двойное насилие над собой… во имя чего?
Милосердия? Полноте, сударь!
Милосердие – поповское слово, сказал капитан Жеглов… но это совсем некстати. Я Вам такую поведаю версию:
– Сильвио претерпел от гордыни, ложно подсказанной его честью бретёра…
Лишь на секунду заколебался при новой встрече: вернуть ли долг чести, великодушно дарованный когда-то врагу, или смирить себя и снова уйти в безвестность, и снова ни с чем? И смирил ведь, унял ложно понятую честь бретёра. Блестящий гусар, гуляка, живущий под гнётом развращённого самолюбия, Сильвио в мрачной надежде мести превращается в замкнутого, отчуждённого маргинала, социопата.
Он перед поездкой к графу не перед автором оправдывается.
Сильвио исповедуется перед собой – в надежде стряхнуть груз прожитых лет, смыть мерзость бесчестья, всё это время прозябавшего на поверхности не посланной вовремя пули. Мир наступает в повести «Выстрел» вовсе не между людьми – между стремлениями быть выше соперника.
Это мир между униженными гордынями.
Честь – победить равного, говорю я.
Великая честь – победить соперника, превосходящего силами, говорю я. Например, победить самого себя.
Честь бретёра противна здравому смыслу.
Но у людей нет иного способа взять в руки «бич Божий», кроме как призвать наглеца к ответу. Не забудем, что именно Сильвио спровоцировал графа на поединок. Как Лермонтов - гнусным, унизительным пасквилем с намеком на чисто мужские дефекты телосложения - спровоцировал приятеля своего, Мартынова.
Зачем ему? Зачем это им обоим?!
Отвечу: честь бушевала внутри, давая выход бесчестью.
И всё-таки жаль, что нельзя с Александром Сергеичем, как некогда певал Окуджава… но тут ведь как! Женская честь прямее и независимей, чем мужская. Женская честь полна и невосполнима. А у мужчины всё мнимое… или из кодекса! Может, оттого-то мужчину и постоянно гнетёт, всё ли он сделал к защите чести? Мужчина, в отличие от женщины, так и норовит полезть на рожон… но попадает в бесчестье, как в собачью какашку. Диалектика, скажем мы, подкованные жизнью… и всё-таки жаль...
.
Сминаю под утро,
Утюжу постель,
Мелькают знакомые кадры…
Я многих позвал бы сейчас на дуэль,
Но пули сменил бы на ядра!
