* * *

Бесчестье - это род большого несчастья.

Не поколение, а узники совести какие-то, эти пушкинские (или лермонтовские) герои! Так о чём, бишь, я… ах, да, о Сильвио!

Помните ли Вы «Повести Белкина»? Там есть новелла «Выстрел».

 

Есть место чести и бесчестью, пишет знакомый автор.

Есть время терпеть и время утрачивать терпение, пишет знакомый автор.

На днях мне ногу отдавили в трамвае… не то, что на дуэль – на виселицу бы гада отправил! Но это снова будет бесчестье.

Кодекс чести и кодекс бесчестья, борьба и единство противоположностей. Можно ли сказать сегодня, уходя из гостей или на небо: честь имею?

Полноте, сударь! Вы слишком много имели бесчестий.

Нет зла без добра, говорите Вы?

Нет совести в бессердечии, говорите Вы?

А государство Вам в трамвае сколько раз на ногу наступало?

И Вы стерпели?! То-то же… но всё-таки, о чём это я?

 

О Сильвио, разумеется.

Герой совершает двойное насилие над собой… во имя чего?

Милосердия? Полноте, сударь!

Милосердие – поповское слово, сказал капитан Жеглов… но это совсем некстати. Я Вам такую поведаю версию:

– Сильвио претерпел от гордыни, ложно подсказанной его честью бретёра…

Лишь на секунду заколебался при новой встрече: вернуть ли долг чести, великодушно дарованный когда-то врагу, или смирить себя и снова уйти в безвестность, и снова ни с чем? И смирил ведь, унял ложно понятую честь бретёра. Блестящий гусар, гуляка, живущий под гнётом развращённого самолюбия, Сильвио в мрачной надежде мести превращается в замкнутого, отчуждённого маргинала, социопата.

 

Он перед поездкой к графу не перед автором оправдывается.

Сильвио исповедуется перед собой – в надежде стряхнуть груз прожитых лет, смыть мерзость бесчестья, всё это время прозябавшего на поверхности не посланной вовремя пули. Мир наступает в повести «Выстрел» вовсе не между людьми – между стремлениями быть выше соперника.

Это мир между униженными гордынями.

Честь – победить равного, говорю я.

Великая честь – победить соперника, превосходящего силами, говорю я. Например, победить самого себя.

 

Честь бретёра противна здравому смыслу.

Но у людей нет иного способа взять в руки «бич Божий», кроме как призвать наглеца к ответу. Не забудем, что именно Сильвио спровоцировал графа на поединок. Как Лермонтов - гнусным, унизительным пасквилем с намеком на чисто мужские дефекты телосложения - спровоцировал приятеля своего, Мартынова.

 

Зачем ему? Зачем это им обоим?!

Отвечу: честь бушевала внутри, давая выход бесчестью.

И всё-таки жаль, что нельзя с Александром Сергеичем, как некогда певал Окуджава… но тут ведь как! Женская честь прямее и независимей, чем мужская. Женская честь полна и невосполнима. А у мужчины всё мнимое… или из кодекса! Может, оттого-то мужчину и постоянно гнетёт, всё ли он сделал к защите чести? Мужчина, в отличие от женщины, так и норовит полезть на рожон… но попадает в бесчестье, как в собачью какашку. Диалектика, скажем мы, подкованные жизнью… и всё-таки жаль...

.

Сминаю под утро,

Утюжу постель,

Мелькают знакомые кадры…

Я многих позвал бы сейчас на дуэль,

Но пули сменил бы на ядра!