Отдавая Жизнь За Жизнь...
И, вскинув голову, расправив крылья света,
Лазурью каменной представилась планета…
I
Охвачены пламенем все ожиданья,
И лёд поглотил нескончаемый зной.
Расплывшись по телу, проснулись терзанья,
И тронулся с места привычный покой.
Пройти реку вброд мне теперь не удастся –
Ручьём сходит снег, начался ледоход.
Хоть глупо, но хочется снова пытаться
Забыв обо всем, идти только вперёд,
Но горечь нещадных последствий заставит
Споткнуться, упасть в холод сумрачных вод.
Паралича вкус с головою раздавит,
И вот, надо мною срастается лёд…
II
Томится душа, и рисуются смутно
Картины грядущего в мыслях моих –
Свою жизнь познать мне покажется трудным,
Но без затруднений пойму жизнь других.
Противник судьбы, хоть в нее свято верю,
Контрастер, хоть общества нет без меня.
Как только душевные распахну двери,
В сознанье врастет недоверья стена.
Не скажет никто, то, что я здесь изгнанник,
Не скажет никто, что я – авторитет.
Не нужно мне это, я – разума странник,
Поймёт меня тот, кто со мной tet-a-tet.
Таких людей мало, а много не надо,
Всегда я пытался всё делать для них,
Но, лишь разгоревшись, мгновенно утих
Костер умиленья на выгарках яда...
III
Так сложно поймать основание нитки,
Чтобы размотать весь кошмар в голове,
И спичкой зажжённой в засохшей траве
Весь мой образ действий, подверженный пыткой.
И плохо становится мне в одночасье
От противоречий избитых систем,
Неясных ни мне, непонятных никем
Суждений, разорванных мною на части.
Я выдохну то, что вдыхать слишком горько,
И пусть уже этого не оправдать,
Отныне мне нечего больше терять,
Лишь падать, себя не жалея нисколько…
IV
Мир, воском расплывшись, течет в Преисподню,
А жёлтый янтарь пробудит ото сна
Творение яростной кисти Господней:
«Что с нами?» - В ответ лишь: «Приходит весна».
Спокойствие пленных с собой забирает,
Оставив лишь копоть на жжёной земле,
А лжеблагодетели в мир притворяют
Всё то, что доселе не жило нигде.
В суетных просторах повторных предвкусиц
Из крайности в крайность швыряет меня,
И, словно акулы охотясь на устриц,
Сплетаются мысли, тревогой звеня,
Но паводки разума пыткой нелепой,
Разбавив все мысли, заставят забыть
Кураж беспокойствия, ложью согретый,
Которым потом будут землю коптить…
Ах, как непонятно мне то ощущенье,
Как впал я в прострацию грязевых вод,
И стал хаотичным…
Но сбросили вброд,
Зарывшись в инстинктах, больные мученья…
Ничто не подавит все те ожиданья,
Что в сердце под кровью ведут меня прочь
От Купола Скверны в пучины страданья,
В прозрачную, Богом забытую ночь…
V
Закрыл я глаза… В них погасла реальность,
Подвесив все чувства и вестибуляр,
Предбредовой истомой горькую сладость
Вкушаю, как кровью пленится комар.
А странно… Я думал, что смерть не такая –
Пропала тревога в Воронке Грехов…
Но в тесте эфира и сказанных слов,
Запутавшись, разум я свой окунаю…
Да нет… Не похоже на смерть искушённых,
Томился тогда б я на смертном одре,
И в праведном тело б горело костре,
И с криком взирал бы на всех погребённых…
Кругом - неба гладь.
Сквозь завесу порока
Душа вольным слушателем прошла в рай.
Идет Страшный Суд в покровительстве Бога,
В оковах сидит окровавленный Май…
Он, кутая Ангела в мантии белой,
Взирает на Божий с тоской пьедестал,
Как будто случайно сюда он попал
Заблудшимся облаком пепельно-серым.
И так торопятся здесь приговор скорый
Ввести.
Сквозь тёмную розу ветров
Я вдруг присмотрелся…
А Ангел-то Чёрный!
И ясно теперь, в ком источник грехов
Пытались найти, не жалея прекрасных глаз,
Чем наделил многоликий наш мир…
Май – кровный предатель, Она – дезертир,
И все откровенья, надежды напрасны…
И всплыли картины, что в памяти нету
В моих побледневших, усталых глазах:
Истерзаны руки, и кровь на губах,
И чёрные крылья над гиблой планетой…
Как будто сказал всё, что видел, я вслух,
Доселе невидимый, облачный дух мой
С криком пронесся по разумам тлелым,
Открыл я глаза…
Что увидел я первым?
По чёрные волосы ветру расплылись,
Зрачки, как кометы, сверкнувши, разбились,
Бездонной Вселенной мой Ангел взирает
Туда, где сейчас встал на облако я…
И вот, посмотрела она на меня…
Я чувствую, тяжесть к ногам приливает,
О чём сейчас думал, она точно знает…
Ах, как же хотела она доказать,
Что вольно пошла по дороге Иисуса,
Всё, лишь бы спасти от подземного груза
Наш горестный мир…
Ни любви, ни тепла –
Все стёрли остроги проклятого зла…
А Боги считают, что мир предала
Та, что так боролась, свой свет проливая…
Как я оказался за облачным краем?..
Упал я, что было здесь дальше – не знаю…
VI
Холодный песок, брег кровавою солью
Покрылся,
Весь мир опустыненный стал.
И каждый мой взгляд отражается болью –
Вокруг колоритность наш мир потерял.
Кругом – ни души, лишь осадочной влагой
Въедается в землю конвейерный след,
И серый оттенок зря прожитых лет,
И вместе с ним мир захудалый и нагий…
Каким был он раньше – давно позабыли
Вся живность, все люди, и даже сам Бог,
Хотели спасти, но никто не сберег;
На небо смотрю, там – лишь облако пыли.
Вдруг вспомнил я всё, что тогда там увидел…
Застывшая кровь приливает к лицу.
И сколько б ни врал самому себе зритель,
Сеанс вместе с миром подходит к концу.
Так в мантии грустно смотрел Чёрный Ангел,
И этот взгляд всеми кинжалами слёз
Изрешетил сердце…
Последний вопрос
Зашел за разумные некогда рамки.
Я должен идти, хоть не знаю, куда, но
Я должен идти – отдавать, так уж все.
Я должен идти, смерть зальет кровью раны,
Я должен спасти от распятья ее…
Одна есть дорога – конвейерный вихрь,
И, глядя на свежепролитую кровь,
Я поверну вспять; шагом ровным и тихим
Пойду, и уже не вернусь сюда вновь.
VII
Бледнеют следы в сумрачном отраженье,
И дышится легче, хоть пыльный мороз
Врезается в лёгкие диким забвеньем,
Швыряя фиктивность растерзанных грёз.
Какою жизнь прежде была, вспоминая,
Невольных сравнений мне не избежать:
Все ценное видим вокруг сквозь страданья,
И слепнем, когда не умеем страдать.
Когда в нас въедается тяжкое горе,
Мы все до последнего верим в мечту,
Но что, как нам кажется, сброшено в море,
На деле своём падает в пустоту.
Лишь серые земли и серые тучи,
И запах, пронизанный кровью и злом.
Все мысли разбросаны в замкнутой куче,
Взывая смешаться с обманчивым сном.
Вдруг воздух стал чище, и солнце внезапно
Пробилось сквозь облако грязевых волн,
И стал настроением радостным полн
Весь мир, словно он повернулся обратно…
Я пал на колени, поверженный этим
Безумным, так ярко палящим теплом,
Дурманным, уже таким сказочным сном,
Попавший сюда сквозь декады, столетья…
Я чувствую, это – последний ответ:
В грязи затонувший последний рассвет
Смягчит нашу боль, позабывшую край.
Раскинувший шаль, окровавленный Май
Подарит тепло, разостлавшее травы.
Пусть анестезия не лечит отравы,
Она придаст силы нам перетерпеть
Тяжелую, вечно голодную смерть…
Взывая к себе, взгляд свой я подниму,
И, стиснув кулак, с пути не поверну.
Пусть каждый мой шаг по зеленой траве
Подарит всем жизнь в сладостной синеве.
Смотрю в глаза Смерти сквозь слёзы в сокрытье,
Но, кроме неё, их никто не увидит.
В последнем, и пусть, от меня она шаге –
За моей спиной сладко спит Чёрный Ангел…
VIII. Апогея Боли.
Так хочется смотреть на мир свысока,
Хоть пусть он меня позабудет.
Умчался я вдаль сквозь туман на века –
Меня здесь больше не будет…
19.04.12-28.05.12
01:29
Лазурью каменной представилась планета…
I
Охвачены пламенем все ожиданья,
И лёд поглотил нескончаемый зной.
Расплывшись по телу, проснулись терзанья,
И тронулся с места привычный покой.
Пройти реку вброд мне теперь не удастся –
Ручьём сходит снег, начался ледоход.
Хоть глупо, но хочется снова пытаться
Забыв обо всем, идти только вперёд,
Но горечь нещадных последствий заставит
Споткнуться, упасть в холод сумрачных вод.
Паралича вкус с головою раздавит,
И вот, надо мною срастается лёд…
II
Томится душа, и рисуются смутно
Картины грядущего в мыслях моих –
Свою жизнь познать мне покажется трудным,
Но без затруднений пойму жизнь других.
Противник судьбы, хоть в нее свято верю,
Контрастер, хоть общества нет без меня.
Как только душевные распахну двери,
В сознанье врастет недоверья стена.
Не скажет никто, то, что я здесь изгнанник,
Не скажет никто, что я – авторитет.
Не нужно мне это, я – разума странник,
Поймёт меня тот, кто со мной tet-a-tet.
Таких людей мало, а много не надо,
Всегда я пытался всё делать для них,
Но, лишь разгоревшись, мгновенно утих
Костер умиленья на выгарках яда...
III
Так сложно поймать основание нитки,
Чтобы размотать весь кошмар в голове,
И спичкой зажжённой в засохшей траве
Весь мой образ действий, подверженный пыткой.
И плохо становится мне в одночасье
От противоречий избитых систем,
Неясных ни мне, непонятных никем
Суждений, разорванных мною на части.
Я выдохну то, что вдыхать слишком горько,
И пусть уже этого не оправдать,
Отныне мне нечего больше терять,
Лишь падать, себя не жалея нисколько…
IV
Мир, воском расплывшись, течет в Преисподню,
А жёлтый янтарь пробудит ото сна
Творение яростной кисти Господней:
«Что с нами?» - В ответ лишь: «Приходит весна».
Спокойствие пленных с собой забирает,
Оставив лишь копоть на жжёной земле,
А лжеблагодетели в мир притворяют
Всё то, что доселе не жило нигде.
В суетных просторах повторных предвкусиц
Из крайности в крайность швыряет меня,
И, словно акулы охотясь на устриц,
Сплетаются мысли, тревогой звеня,
Но паводки разума пыткой нелепой,
Разбавив все мысли, заставят забыть
Кураж беспокойствия, ложью согретый,
Которым потом будут землю коптить…
Ах, как непонятно мне то ощущенье,
Как впал я в прострацию грязевых вод,
И стал хаотичным…
Но сбросили вброд,
Зарывшись в инстинктах, больные мученья…
Ничто не подавит все те ожиданья,
Что в сердце под кровью ведут меня прочь
От Купола Скверны в пучины страданья,
В прозрачную, Богом забытую ночь…
V
Закрыл я глаза… В них погасла реальность,
Подвесив все чувства и вестибуляр,
Предбредовой истомой горькую сладость
Вкушаю, как кровью пленится комар.
А странно… Я думал, что смерть не такая –
Пропала тревога в Воронке Грехов…
Но в тесте эфира и сказанных слов,
Запутавшись, разум я свой окунаю…
Да нет… Не похоже на смерть искушённых,
Томился тогда б я на смертном одре,
И в праведном тело б горело костре,
И с криком взирал бы на всех погребённых…
Кругом - неба гладь.
Сквозь завесу порока
Душа вольным слушателем прошла в рай.
Идет Страшный Суд в покровительстве Бога,
В оковах сидит окровавленный Май…
Он, кутая Ангела в мантии белой,
Взирает на Божий с тоской пьедестал,
Как будто случайно сюда он попал
Заблудшимся облаком пепельно-серым.
И так торопятся здесь приговор скорый
Ввести.
Сквозь тёмную розу ветров
Я вдруг присмотрелся…
А Ангел-то Чёрный!
И ясно теперь, в ком источник грехов
Пытались найти, не жалея прекрасных глаз,
Чем наделил многоликий наш мир…
Май – кровный предатель, Она – дезертир,
И все откровенья, надежды напрасны…
И всплыли картины, что в памяти нету
В моих побледневших, усталых глазах:
Истерзаны руки, и кровь на губах,
И чёрные крылья над гиблой планетой…
Как будто сказал всё, что видел, я вслух,
Доселе невидимый, облачный дух мой
С криком пронесся по разумам тлелым,
Открыл я глаза…
Что увидел я первым?
По чёрные волосы ветру расплылись,
Зрачки, как кометы, сверкнувши, разбились,
Бездонной Вселенной мой Ангел взирает
Туда, где сейчас встал на облако я…
И вот, посмотрела она на меня…
Я чувствую, тяжесть к ногам приливает,
О чём сейчас думал, она точно знает…
Ах, как же хотела она доказать,
Что вольно пошла по дороге Иисуса,
Всё, лишь бы спасти от подземного груза
Наш горестный мир…
Ни любви, ни тепла –
Все стёрли остроги проклятого зла…
А Боги считают, что мир предала
Та, что так боролась, свой свет проливая…
Как я оказался за облачным краем?..
Упал я, что было здесь дальше – не знаю…
VI
Холодный песок, брег кровавою солью
Покрылся,
Весь мир опустыненный стал.
И каждый мой взгляд отражается болью –
Вокруг колоритность наш мир потерял.
Кругом – ни души, лишь осадочной влагой
Въедается в землю конвейерный след,
И серый оттенок зря прожитых лет,
И вместе с ним мир захудалый и нагий…
Каким был он раньше – давно позабыли
Вся живность, все люди, и даже сам Бог,
Хотели спасти, но никто не сберег;
На небо смотрю, там – лишь облако пыли.
Вдруг вспомнил я всё, что тогда там увидел…
Застывшая кровь приливает к лицу.
И сколько б ни врал самому себе зритель,
Сеанс вместе с миром подходит к концу.
Так в мантии грустно смотрел Чёрный Ангел,
И этот взгляд всеми кинжалами слёз
Изрешетил сердце…
Последний вопрос
Зашел за разумные некогда рамки.
Я должен идти, хоть не знаю, куда, но
Я должен идти – отдавать, так уж все.
Я должен идти, смерть зальет кровью раны,
Я должен спасти от распятья ее…
Одна есть дорога – конвейерный вихрь,
И, глядя на свежепролитую кровь,
Я поверну вспять; шагом ровным и тихим
Пойду, и уже не вернусь сюда вновь.
VII
Бледнеют следы в сумрачном отраженье,
И дышится легче, хоть пыльный мороз
Врезается в лёгкие диким забвеньем,
Швыряя фиктивность растерзанных грёз.
Какою жизнь прежде была, вспоминая,
Невольных сравнений мне не избежать:
Все ценное видим вокруг сквозь страданья,
И слепнем, когда не умеем страдать.
Когда в нас въедается тяжкое горе,
Мы все до последнего верим в мечту,
Но что, как нам кажется, сброшено в море,
На деле своём падает в пустоту.
Лишь серые земли и серые тучи,
И запах, пронизанный кровью и злом.
Все мысли разбросаны в замкнутой куче,
Взывая смешаться с обманчивым сном.
Вдруг воздух стал чище, и солнце внезапно
Пробилось сквозь облако грязевых волн,
И стал настроением радостным полн
Весь мир, словно он повернулся обратно…
Я пал на колени, поверженный этим
Безумным, так ярко палящим теплом,
Дурманным, уже таким сказочным сном,
Попавший сюда сквозь декады, столетья…
Я чувствую, это – последний ответ:
В грязи затонувший последний рассвет
Смягчит нашу боль, позабывшую край.
Раскинувший шаль, окровавленный Май
Подарит тепло, разостлавшее травы.
Пусть анестезия не лечит отравы,
Она придаст силы нам перетерпеть
Тяжелую, вечно голодную смерть…
Взывая к себе, взгляд свой я подниму,
И, стиснув кулак, с пути не поверну.
Пусть каждый мой шаг по зеленой траве
Подарит всем жизнь в сладостной синеве.
Смотрю в глаза Смерти сквозь слёзы в сокрытье,
Но, кроме неё, их никто не увидит.
В последнем, и пусть, от меня она шаге –
За моей спиной сладко спит Чёрный Ангел…
VIII. Апогея Боли.
Так хочется смотреть на мир свысока,
Хоть пусть он меня позабудет.
Умчался я вдаль сквозь туман на века –
Меня здесь больше не будет…
19.04.12-28.05.12
01:29
