БЕРЕГИТЕ, ЛЮДИ, МАТЕРЕЙ
БЕРЕГИТЕ, ЛЮДИ, МАТЕРЕЙ
памяти мамы
Холодное касание руки,
Последнее сознание, как вспышка,
И слабый голос: «Витю береги!»,
А Витя – это малый мой братишка.
Он крепко спит. В избушке – полумрак,
От фитилька – уродливые тени.
А под Москвой – свирепствующий враг,
Страну поставить хочет на колени.
А здесь вот – умирающая мать…
Бескровными губами у подушки,
Придя в себя, торопится сказать
Последнее напутствие девчушке:
«Мир не без добрых, доченька, людей…
Крепись…Не встать мне… Как ещё мала ты!..»
И снова – бред… И в памяти моей
Страшнее нет той самой жуткой даты.
Хрипящий вздох… Как скрежет о канат…
За ним – второй… И всё… Уже – ни слова…
Ах, как бесстрастно ходики стучат!
Им всё равно… Замечу – полвторого.
Шепчу, прошу, молю – не уходи!
Не умирай! Не покидай нас! МАМА!!! –
Ни звука с губ, ни стона из груди –
Она молчит! Тревожно и упрямо.
Но как трещит за печкою сверчок!
И как не верить мрачному поверью,
Что он – и впрямь не злобствующий рок,
Ликующий предвестник перед смертью!?
Метельная, неистовая ночь:
Промёрзло всё – углы, порог и рамы.
И кто утешит плачущую дочь,
Склонённую над телом мёртвой мамы!?
Дороги все завьюжила зима;
И нет отца – он ничего не спросит...
И не получит скорбного письма…
И ком земли на мамин гроб не бросит.
Он – под Москвой, что всем нам дорога,
Погибнет. Как? – неведомо… Солдатом!..
Чтоб отстоять Отчизну от врага.
Чтоб стать её Победой. В сорок пятом.
Но это всё далёкое – не в год:
Сквозь смертный бой и трауры, и беды.
Оно наступит! Даже для сирот! –
Ликующее празднество Победы!
Но не в голодном, лютом декабре,
Когда сельчане, буднично и просто,
Кто рыл могилу маме на заре,
Кто брёл за гробом молча до погоста…
«Мир не без добрых, доченька, людей», –
Да, это так… И я поныне с ними…
Но – берегите, люди, матерей! –
Они, как воздух, нам нужны! ЖИВЫМИ!
_____ _____ _____
памяти мамы
Холодное касание руки,
Последнее сознание, как вспышка,
И слабый голос: «Витю береги!»,
А Витя – это малый мой братишка.
Он крепко спит. В избушке – полумрак,
От фитилька – уродливые тени.
А под Москвой – свирепствующий враг,
Страну поставить хочет на колени.
А здесь вот – умирающая мать…
Бескровными губами у подушки,
Придя в себя, торопится сказать
Последнее напутствие девчушке:
«Мир не без добрых, доченька, людей…
Крепись…Не встать мне… Как ещё мала ты!..»
И снова – бред… И в памяти моей
Страшнее нет той самой жуткой даты.
Хрипящий вздох… Как скрежет о канат…
За ним – второй… И всё… Уже – ни слова…
Ах, как бесстрастно ходики стучат!
Им всё равно… Замечу – полвторого.
Шепчу, прошу, молю – не уходи!
Не умирай! Не покидай нас! МАМА!!! –
Ни звука с губ, ни стона из груди –
Она молчит! Тревожно и упрямо.
Но как трещит за печкою сверчок!
И как не верить мрачному поверью,
Что он – и впрямь не злобствующий рок,
Ликующий предвестник перед смертью!?
Метельная, неистовая ночь:
Промёрзло всё – углы, порог и рамы.
И кто утешит плачущую дочь,
Склонённую над телом мёртвой мамы!?
Дороги все завьюжила зима;
И нет отца – он ничего не спросит...
И не получит скорбного письма…
И ком земли на мамин гроб не бросит.
Он – под Москвой, что всем нам дорога,
Погибнет. Как? – неведомо… Солдатом!..
Чтоб отстоять Отчизну от врага.
Чтоб стать её Победой. В сорок пятом.
Но это всё далёкое – не в год:
Сквозь смертный бой и трауры, и беды.
Оно наступит! Даже для сирот! –
Ликующее празднество Победы!
Но не в голодном, лютом декабре,
Когда сельчане, буднично и просто,
Кто рыл могилу маме на заре,
Кто брёл за гробом молча до погоста…
«Мир не без добрых, доченька, людей», –
Да, это так… И я поныне с ними…
Но – берегите, люди, матерей! –
Они, как воздух, нам нужны! ЖИВЫМИ!
_____ _____ _____
