с эпиграфом
лекарства действуют медленнее, чем болезни.
Тацит
Дождя руины… ветер в лужах.
Дождя руины… снег с дождём.
Сквозь хмарь мне кажется:
всё будет только хуже.
Ландыши счахнут в синей стуже,
Небо дырявым лопнет, отсыреет в ружьях
Порох… да ну и пусть! – Штыком добьём.
Дождя руины… дождь и камень
На голове. Во рту – звук рта, ирис, монета.
В руках – ладони с кулаками,
Мотыга, скипетр, бразды с цепями,
Портрет меня в портретной раме
И тяжесть крика с минарета.
Дождя руины… лейкоциты
Висят с волос и увядает
Гербер светила… Строчка из Тацита…
Молитва стала дефицитом,
Певец замолк на струнах цитры,
Декабрь испарился в мае.
Дождя руины исчезают
И поят скверы и кварталы,
И дышит всё, и я вздыхаю,
Ведь, несмотря на зиму в мае,
На то, что в век меча лишь день орала,
На то, что всё-таки я умираю,
Мне так приятно жить, так тягостно, так мало.
Тацит
Дождя руины… ветер в лужах.
Дождя руины… снег с дождём.
Сквозь хмарь мне кажется:
всё будет только хуже.
Ландыши счахнут в синей стуже,
Небо дырявым лопнет, отсыреет в ружьях
Порох… да ну и пусть! – Штыком добьём.
Дождя руины… дождь и камень
На голове. Во рту – звук рта, ирис, монета.
В руках – ладони с кулаками,
Мотыга, скипетр, бразды с цепями,
Портрет меня в портретной раме
И тяжесть крика с минарета.
Дождя руины… лейкоциты
Висят с волос и увядает
Гербер светила… Строчка из Тацита…
Молитва стала дефицитом,
Певец замолк на струнах цитры,
Декабрь испарился в мае.
Дождя руины исчезают
И поят скверы и кварталы,
И дышит всё, и я вздыхаю,
Ведь, несмотря на зиму в мае,
На то, что в век меча лишь день орала,
На то, что всё-таки я умираю,
Мне так приятно жить, так тягостно, так мало.