на соскальзывание

 подстраховка
 
 Котёнок… Когтистый кот
 Дрыхнет на пианино,
 На простынях из нот
 Напрасная шерстяная скотина.
 
 Себе яйца в блеск нализав,
 Валяется хлОпот всех вне…
 Вдруг – очнулся… Размежил глаза
 И шарится ими по мне.
 
 У него в глазах два призыва:
 Жрать и жрать. Остальное неважно.
 И жрёт же, сволочь, козырно,
 И вес набирает отважно.
 
 Из отборных кусков животных
 Жрёт он фарши, филе, суфле,
 Выуженных в мутных широтах
 Жрёт он рыб в прозрачном желе.
 
 Издавая непомерные звуки,
 Ноль вниманья на мир, по-английски,
 Волоча свои блестящие штуки,
 Чинно шествует он до миски.
 
 Дошествовал. Встал. Дыбом грива.
 Чавк, клокотанье, мур-мур.
 А я есть не могу – я брезгливо
 Замечаю на столе шаурму.
 
 …
 
 Закрываю я двери в кухню.
 Открываю закладкой роман.
 Ночь зарёю за окнами тухнет.
 Разгорается клубами стакан.
 
 Начинаю на месте, где оставил я
 Повествование. Разливается фабулы тушь.
 Мысль невзначай: «Даже ведь православие
 Согласилось с доктриной о переселении душ…»
 
 …
 Поэтому мы и терпим питомцев капризных,
 Потому что гнездятся в нас надежда и страх,
 Что потом, когда всё, после жизни,
 Душа может вселиться в кота.