Люди слишком много берут за простое позволение любить себя
То ли шутка, то ли злое пророчество,
А одиночество хохочет и корчится
В углу от побоев тех,
Кому оно уготовано,
Избранных по неволе, смех
Теряется, слышится: "Холодно..."
Во дворце памяти, в чертогах разума
Все подлинники истратили, пытаясь избавиться
От ран, ступни льдом хлад прорезает,
Но даже пламя никого не спасает.
Остались лишь копии, множество заготовок.
Вот "я" с прошлой осени пущено в топку,
А "я" с апреля на май пусть останется -
больше нет экземпляров.
Нельзя же так разбазариваться
Ради пополнения капиталов
Сора и пепла.
"Пущено, пущено в топку!"
Бесчисленных штампов страницы.
С конвейера и сразу в стопку
Для идеальных замен, белолицые,
Телами хрупки, и душою они не глубоки.
Не им умирать от тоски,
Не им в забвение искать истоки
Для своей последней строки.
Не им слышать вдогонку: "Брак!
Смотрите, ходит само, улыбается,
А из глаз, посмотрите, град!
Кажется, чувствами то называется."
Растащат на части и не вернут,
Разобьют на осколки, любя.
Люди слишком много берут
За простое позволение любить себя.
