К Фее

Наступило «Бабье лето»,

да не просто, а с жарой,

в кой я жарюсь, как котлета,

покрываясь кожурой

падших листьев

зрелых женщин

скрытых истин

извращенцев…

 

Да растаял я, растаял

от жары, от жара пекла,

от горы седого пепла,

что на голову посыпал,

сочиняя без просыпа

и спросонья надевая

слов скандальные

сандалии…

 

Превратился просто в лужу,

в сырость влаги, в мокрый ужас,

в мракобесную мокрицу

в слизи красную икрицу,

что искрится и лоснится

с потом кожи и

ложится прямо в ложу

пляжа Ниццы…

 

Я воскресну лишь в морозы

от разгула зимней розги,

от стальных зажимов стужи

затяну себя потуже

и, стаканом чая грея

слог холодного хорея,

объявлюсь вдруг, не таясь, -

здравствуй, Фея,

вот и я!