Неужели вся жизнь будет этаким днем?
Неужели вся жизнь будет этаким днем?
Просыпаться и плыть в этой тьме фонарем.
Мне тяжка перспектива ответа.
Я, наверно, ошибся планетой.
Как жестоко принять безысходность игры:
Те же правила вновь, от зари до зари.
Уставать и устать для досуга.
Колесить по проклятому кругу.
Что же я? Мне придется унять этот бред.
Я пойду доживать этот век, как мой дед,
Проплывая густые могилы
Мертвецов, что когда-то здесь плыли.
Я бы рад, заперевшись в своей конуре,
Догорать, как фитиль, и уснуть в темноте,
Но на это не хватит свободы,
Даже в эти проклятые годы.
Снова синею краской залит небосвод,
А под ним волочит человечество ход.
Так проходят тысячелетия,
И, мне кажется, кончится этим.
Просыпаться и плыть в этой тьме фонарем.
Мне тяжка перспектива ответа.
Я, наверно, ошибся планетой.
Как жестоко принять безысходность игры:
Те же правила вновь, от зари до зари.
Уставать и устать для досуга.
Колесить по проклятому кругу.
Что же я? Мне придется унять этот бред.
Я пойду доживать этот век, как мой дед,
Проплывая густые могилы
Мертвецов, что когда-то здесь плыли.
Я бы рад, заперевшись в своей конуре,
Догорать, как фитиль, и уснуть в темноте,
Но на это не хватит свободы,
Даже в эти проклятые годы.
Снова синею краской залит небосвод,
А под ним волочит человечество ход.
Так проходят тысячелетия,
И, мне кажется, кончится этим.
