послание к И. Б.
Letum non omnia finit
Sextus Propertius *
девятнадцать каких-то веков назад
по-другому звучало 'мне очень жаль',
а теперь остается одно 'прощай'
как бессильный отклик от мятежа.
девятнадцать каких-то лишь лет назад,
когда не было случая мне сказать,
устремляя взор, как всегда, в глаза:
'мне безумно, немыслимо, очень жаль'.
не заставши Вас на брегах Невы
и залива Балтийского (лишь на Вы),
прочитать по складкам на лбу, в дыму
предрассветной памяти и во тьму
их шагнуть углом, естеством, зрачком.
суть - бездонным, бездомным своим тиском,
заключенным умом лишь в окружность - и -
оставляя предков своих вдали,
вместе с новым вождем оседлать корабли.
и отправиться в плавание по морям,
для которых cogito и ergo sum
есть явления вечности, потому
заключенье в пространство сродни в тюрьму.
по рукам, что властны одним словам,
проследить мгновение торжества,
принимая легкость от божества
и телесность, равно как дважды два.
и Евклида конус сводя на нет,
пригубить кагор и послать привет
с берегов неизвестно каких, кому,
поручив послание мартобрю,
неузримому другу, лжецу, царю...
все сольется в одно за стеной - за той,
что не пишем писем. в тоске немой
ожидая тени, как блудовства
(извинить прошу за "немастерства")
'эпоха...' нынче давно прошла,
а новь прекрасной не прослыла.
откуда к нам подошла зима?
и как же здесь не сойти с ума?
зачем нам рыба, раз жизнь игра?
и скифы греются у костра,
кентавры - дети босой войны,
а жизнь - одни лишь холмы... холмы...
вот стадо всадников вдалеке -
все возвращается и на нет
восходит (снова мой каламбур).
я лишь одна из никчемных дур
что Вас тревожит в сей поздний час
(но не сегодня в последний раз),
что верит присно в свою любовь
и как Мадонна - не в глаз, а в бровь.
но что-то здесь уже понеслось...
внутри сошлось или сорвалось.
или отлив отдает гнильем?
мне что ни день - так ведь острие.
но это жизнь, не другая боль,
и, снова что-то вливая в кровь,
я продолжаю жалеть, что врозь
бросает время, а не любовь.
я не о той, что сверлит мозги,
но пилигримам звездой в пути,
от Мекки к Риму - и (влево руль!)
спасает тысячи здесь от пуль,
другие все-таки унося...
но смерть - равнина, а дальше сам,
не забивая глиной и хлебом рот.
и черт поймет нас, черт разберет.
и Бог простит и салютом роз
мне донесет Ваш апофеоз.
вокруг туман или просто сон?
и, к берегам приближая чёлн,
я здесь схожу, оставляя Вас
в прекрасной вечности без прикрас.
и к темноте привыкает глаз,
и черно-белым полотном фраз
я упиваюсь, и тем нежней
мне буквы кажутся здесь - на ней
речь о бумаге, конечно, не...
я не ищу оправданий, нет.
ведь это письмам равно к стене
бессилием слова. и в вышине
я вижу вас и подобных мне,
ведь лишь отчаянье здесь верней.
и с предпоследнего этажа
мой голос - писк или же пожар?
да, мне безумно, бестактно жаль.
и это все, что должна сказать.
чрез девятнадцать каких-то лет
я, приручив одинокий свет,
и темнотой умножась в квадрат
(внутри не хуже она, чем вне),
читаю строки о Вас стене.
и Вы (наверное, лишь сквозняк)
со мною делите этот мрак
и отвечаете мне во тьме
прикосновением по спине.
__________
* Со смертью не всё кончается
Секст Проперций (лат.)
