Больничная история
~~Я трудился на работе в понедельник по субботе,
И к закату, слава богу, собирался день.
Я походочкой ленивой шел домой почти счастливый,
Как на голову мне вдруг упала дверь. Помню всё, что было после, то, что до всех удовольствий,
К сожалению, не вспомнить, да и всех не перечесть.
Цифры помню все до тройки, да еще вот что на стройке
Жил, учился и работал и умру, наверно, здесь. Ожидаю путь привычный: врач, лекарства и больничный —
Только случай необычный свой я не предусмотрел.
То ли я от сотрясенья был в каком-то помутненьи,
То ли это участковый все-таки чего-то съел. «Это что за моду взяли! Нам врачей не вызывали.
Что разлегся? Ишь ты, барин, — это с порога мне кричит.
Почему на месте кости? Мозг не вытек? Вот и бросьте
Мне здесь это представленье, я ведь врач-специалист». Я там что-то в оправданье слабым голосом промямлил:
«Я-то рад бы, чтоб он вытек, да он не вытек как назло.
Знаю вы не в курсе дела. Верю, всё вам надоело.
А кричать так неприлично, на больных - и вовсе зло». Но она не в состояньи с трудным справиться заданьем:
«Что писать в больничный вам мне? Ваш диагноз не поймешь.
В общем, вид у вас приличный, кашля нету, пульс обычный.
А захочешь на больничный, завтра сам ко мне придешь». И доверительно мне так говорит: «Пойми, чудак,
Ведь сейчас на день второй вот с такой в боку дырой
Поднимают. Так что, голубь, это пусть невропатолог
Пишет сам тебе некролог, не дай бог, что случись с тобой». У хирурга был недолго, с эстафетой — к рентгенологу.
С очередью там огромной претерпел неравный бой.
И, вернувшись на исходную, приняв у хирурга вводную,
Послан был к невропатологу легкою его рукой. До него идти не близко, по дороге — к окулисту.
Всё же, наконец, добрался я до нужного врача.
А он спросил, ей-богу, братцы: «Вами пройдена санация?».
То есть был ли у дантиста? Ну, он это сгоряча. Чтоб, наконец, услышать это, я прошел шесть кабинетов.
Очереди расступались предо мной у всех врачей.
Те, кто тоже горе мыкали, ко мне даже попривыкли.
Раз всё ходит, значит, надо, значит, всех больных больней. И теряя мысли нить, я прошептал: «Кончай мудрить.
Я диагноз сам поставлю и леченье пропишу.
И может, это неэтично, дайте, черт возьми, больничный
И выпусти меня отсюда, очень я тебя прошу». Медицинское светило поначалу разозлилось,
Но, подумав, согласилось: «Вот вам бюллетень, дарю.
И еще, ну, это к слову, пейте больше корвалола —
Будете всегда здоровы, это я вам говорю». Я, пошатываясь, вышел. Цвета – ну серее мыши.
Вижу небо, солнце, крыши, медицинскую сестру
Молодую, без сомненья. Что это, может, улучшенье,
Раз пошел, шатаясь, к ней я, а не к главному врачу. Апрель 1993
И к закату, слава богу, собирался день.
Я походочкой ленивой шел домой почти счастливый,
Как на голову мне вдруг упала дверь. Помню всё, что было после, то, что до всех удовольствий,
К сожалению, не вспомнить, да и всех не перечесть.
Цифры помню все до тройки, да еще вот что на стройке
Жил, учился и работал и умру, наверно, здесь. Ожидаю путь привычный: врач, лекарства и больничный —
Только случай необычный свой я не предусмотрел.
То ли я от сотрясенья был в каком-то помутненьи,
То ли это участковый все-таки чего-то съел. «Это что за моду взяли! Нам врачей не вызывали.
Что разлегся? Ишь ты, барин, — это с порога мне кричит.
Почему на месте кости? Мозг не вытек? Вот и бросьте
Мне здесь это представленье, я ведь врач-специалист». Я там что-то в оправданье слабым голосом промямлил:
«Я-то рад бы, чтоб он вытек, да он не вытек как назло.
Знаю вы не в курсе дела. Верю, всё вам надоело.
А кричать так неприлично, на больных - и вовсе зло». Но она не в состояньи с трудным справиться заданьем:
«Что писать в больничный вам мне? Ваш диагноз не поймешь.
В общем, вид у вас приличный, кашля нету, пульс обычный.
А захочешь на больничный, завтра сам ко мне придешь». И доверительно мне так говорит: «Пойми, чудак,
Ведь сейчас на день второй вот с такой в боку дырой
Поднимают. Так что, голубь, это пусть невропатолог
Пишет сам тебе некролог, не дай бог, что случись с тобой». У хирурга был недолго, с эстафетой — к рентгенологу.
С очередью там огромной претерпел неравный бой.
И, вернувшись на исходную, приняв у хирурга вводную,
Послан был к невропатологу легкою его рукой. До него идти не близко, по дороге — к окулисту.
Всё же, наконец, добрался я до нужного врача.
А он спросил, ей-богу, братцы: «Вами пройдена санация?».
То есть был ли у дантиста? Ну, он это сгоряча. Чтоб, наконец, услышать это, я прошел шесть кабинетов.
Очереди расступались предо мной у всех врачей.
Те, кто тоже горе мыкали, ко мне даже попривыкли.
Раз всё ходит, значит, надо, значит, всех больных больней. И теряя мысли нить, я прошептал: «Кончай мудрить.
Я диагноз сам поставлю и леченье пропишу.
И может, это неэтично, дайте, черт возьми, больничный
И выпусти меня отсюда, очень я тебя прошу». Медицинское светило поначалу разозлилось,
Но, подумав, согласилось: «Вот вам бюллетень, дарю.
И еще, ну, это к слову, пейте больше корвалола —
Будете всегда здоровы, это я вам говорю». Я, пошатываясь, вышел. Цвета – ну серее мыши.
Вижу небо, солнце, крыши, медицинскую сестру
Молодую, без сомненья. Что это, может, улучшенье,
Раз пошел, шатаясь, к ней я, а не к главному врачу. Апрель 1993
