Токката и фуга Баха
Как хорош мой город
под звуки
токкаты и
фуги Баха.
Ре минор раздается
стуком
среди сотен шагов
и страхов.
И пронзает
реальность скрипка
гибкой сизой
нервозной лентой.
От мотива
исходят всхлипы —
оказались они
в центре
Панорамы
пасмурных улиц.
Танцует смычок
на струнах,
люди прячутся —
сотни устриц —
от пространства в
своих урнах.
Среди выхлопов,
грязи, желчи,
средь кривых,
безысходных лиц
вдруг исчезло все
человечье
безвозвратно,
хоть падай ниц.
Но сейчас мне
не так уж плохо
среди темных,
унылых рож.
И токката мне
стала вдохом,
все же,
музыка — лучшая ложь.
Аритмично
аккорды вместе
повторяют все,
что вижу —
эту нагроможденность
места,
мирской диссонанс
бесстыжий.
Мне гулять теперь
легче с Бахом,
под него я
будто бегу
от людей,
беспричинных страхов,
обманула
почти
судьбу.
Но под звук
последних аккордов,
что особо
жестоки для
нас,
чувствительных,
нежных,
гордых,
вижу, что
спастись
не смогла.
под звуки
токкаты и
фуги Баха.
Ре минор раздается
стуком
среди сотен шагов
и страхов.
И пронзает
реальность скрипка
гибкой сизой
нервозной лентой.
От мотива
исходят всхлипы —
оказались они
в центре
Панорамы
пасмурных улиц.
Танцует смычок
на струнах,
люди прячутся —
сотни устриц —
от пространства в
своих урнах.
Среди выхлопов,
грязи, желчи,
средь кривых,
безысходных лиц
вдруг исчезло все
человечье
безвозвратно,
хоть падай ниц.
Но сейчас мне
не так уж плохо
среди темных,
унылых рож.
И токката мне
стала вдохом,
все же,
музыка — лучшая ложь.
Аритмично
аккорды вместе
повторяют все,
что вижу —
эту нагроможденность
места,
мирской диссонанс
бесстыжий.
Мне гулять теперь
легче с Бахом,
под него я
будто бегу
от людей,
беспричинных страхов,
обманула
почти
судьбу.
Но под звук
последних аккордов,
что особо
жестоки для
нас,
чувствительных,
нежных,
гордых,
вижу, что
спастись
не смогла.