На излёте предосеннем
На излёте предосеннем
многолетнем отстоявшись,
моё нынешнее лето
всё ещё не начиналось!
Сквозь себя смотрю, как будто
незнакомца не святого,
не вменяя вин минутных
не при исполненье долга!
Как отца родного встретил
в 56-ом наставшем,
что был на десятилетье
меня нынешнего младше!
Течи времени затычек
не бывает постоянных:
разве виноватых сыщешь
«дней когда-то окаянных»?!
В сущности, переживаем,
«всё не так воспринимая,
как задумывал сам автор»,
идеальным стать желая.
И все беды, без сомненья,
достаются от больного,
как всегда, воображенья
с обострённым чувством долга!
______________
И, бывает, отстоится
в образе совсем иное,
чем реально состоится
в сумме общего настроя!
Вот и вещи в лучшем стиле
иногда подстерегают
худшим внешним видом или
старостью абстрактной давят!
Драматизм существованья
без ответственной боязни,
страх без доли дарованья
станут полным безобразьем
неприструненных болезней,
оголтелого здоровья, –
впрочем, разбираться если,
лучше ничего не трогать!
______________
Если не с кем пободаться,
прикусив на мир обиды,
или некуда податься,
чтобы к публике пробиться, –
утешаюсь неизменным
абсолютным неименьем,
дожидаясь с нетерпеньем
состоянья с настроеньем!
Если бы сорваться с места,
что бы там ни говорили, -
пять минут ходьбы до леса, -
тему точно бы сменили!
Но куда там, беспрерывно
неизведанного жаждем:
вести, слова или взрыва
в непроглядном настоящем!
______________
Крыть мне нечем, слава Богу,
никаких воспоминаний,
ни одной зацепки больше:
ничего уже не знаю!
Вот безоблачное небо
в прошлом далей неоглядных,
и в грядущем та же небыль –
перспектива оправданий!
Зренье кажется могучим
на подъёме узнаванья,
неприкаянность – цветущим
садом зрелых покаяний!
Ведь внушённый дар врождённый
в полноте невыразимой
был с иммунитетом должным
при развитии режимном!
______________
Дивные глаза и уши
любопытства, интереса,
всё вбирающие в душу,
словно в прорву или бездну!
Без заветного желанья
ничего не происходит:
дар – сплошное наказанье
в общем кругообороте,
где растраченные цели –
те же страсти и соблазны
сильно траченного тела,
ставшего сплошным балластом!
И мечта лица витает,
как уже мечта иного
мира или состоянья
в двух шагах от эпилога!
Всё, что есть, придётся впору
бесконечному движенью:
в небе – воздуха опора,
света цветопреломленье!
От пронзительных вопросов –
к откровенным восклицаньям,
от себя самих несносных –
к образцам, творимым нами!
