(одноименный рассказ Михаила Веллера в переложении на стихи)


Пятый дивизион Ленинградской милиции
Был не самой боевой единицей.
Специализация - охрана
Кладбищ и памятников от поруганья и срама.
Усопшие, в общем, народ спокойный,
К дебошам и правонарушеньям не склонный.
Взяток от них дождешься едва ли,
Поэтому милиционэры скучали.
Подхалтуривали, конечно, менты:
С могилок продавали цветы,
Могильные плиты тоже, но реже.
Лафа, короче: воздух свежий,
От пьянки никто не отвлекает…
Тишь да гладь, даже мух не летает.
И особенно завидовали ментам,
Что на Пискаревском дежурили. Там
Один сержант придумал халтуру.
Интуристы и интуристки - дуры
Бросали в фонтан у мемориала монеты,
Монеты и тралил сержантик этот.
Глупый обычай, но прибыльный очень.
Быть генералом сержанту точно.
Неважно, как сбывали валюту -
Вряд ли то интересно кому то.
А сортировали ее вечерами
С водочкой, табачком, огурцами.
Сортир в дежурке не предусмотрен.
И как то сержанту приспичило очень.
Общественный туалет далек.
Ночь. Он в ближайший - юрк уголок,
Полами шинели от дождя накрылся,
И – господи, помоги – отбомбился.
Облегченно начал сержантик вставать,
А его кто-то держит, ядерна мать.
В подземный мир, сырой и склизкий,
Тянет железною лапой когтистой.
И где-то за кладбищем аккурат
Двенадцать ударов - часов набат.
Как он ни рвался из всех из сил,
Покойник его не отпустил.
А нефиг гадить среди могил!
Видать, его бог покарать решил…
В дежурке сержанта устали ждать.
Делать нечего - надо искать.
Вышли. Стена из дождя и мрака,
И только где-то скулит собака.
Цыц ты, сука! - скулит и скулит…
Глянули - это сержант сидит:
Глаза закрыты, уши зажаты,
Шинель зацепилась за пику ограды.
Ну, отцепили, подняли, в дежурку.
Водки налили, суют окурки.
Выпил, крякнул, и дальше скулит.
Всю ночь так провыл, отравляя быт.
Сначала как поняли, ржали долго.
Пытались встряхнуть, только все без толку.
Утром в психушку его, бедолагу,
Определили - такие дела.
Видно, кроме того, что нечистые лапы,
И совесть его не чиста была.