Лиза
Старшей дочери
1
Сколько раз мне виновностью мазали лоб —
Умирал, как годится,
Чтобы вновь возродиться теперешним, чтоб
Вечно помнил прошедшие лица,
С обязательной немощью сущей вины
Перед ними звездой Сатаны,
2
Не крестом всепрощений еврея Христа,
Не в его лазаретах
Боль потерь обстоятельна, зла и проста,
Очевидна, как Елизавета,
То есть, сущностней жизни людей, не богов,
По предательству их четвергов.
3
Будто выбор возможен, но выбора нет
В замыкающем круге
Удвоения чувственной блажи планет,
Где, не соизмеряя потуги,
Каждый снова стремится, поскольку самец,
Повелитель, дурак, наконец.
4
А вокруг феромоны смыкают ряды,
Надвигаясь телами,
Ради новой звезды всё уже до звезды,
Да и разум, скорее, не с вами,
А парит в предвкушении новых щедрот
У каких-то не новых ворот.
5
За влюблённостью, девочка, нет ничего,
Кроме буйства гормонов,
Что вполне очевидно, но не для того,
Кто ослеп от свечей лампионов,
В общем, очень неярких, но не для него,
Почему-то, зачем, отчего...
6
Соответственно, в этих же руслах прошли
Подпространства и реки,
У причалов мои не стоят корабли,
Капитаны с командой — калеки,
И моя государыня где-то нигде
Растворилась водой на воде.
7
По жемчужинам росных подбоев стекли
Короли и капуста
Переломленным временем кисти Дали,
Где без времени было бы пусто
На равнинах прижизненных масок и слов,
Подчинённых не розе ветров,
8
А всё тем же текущим сквозь них временам
Вместе с ними во время
Совпадения ваших довлеющих драм
С окружающим, не в теореме,
Объясняющей подлость реальности дней,
А вся жизнь вместе с жизнью и в ней.
9
В поле рыжее выйдет монета луна
Золотить золотое,
И домашним мангустом вернётся вина,
Дабы память не знала простоя
В оправдательных мантиях длящихся треб
Переноса реалий в вертеп,
10
Для которого прожит сценарий и лишь
Подправляются акты
В некрасивостях личной мистерии крыш,
Обещаний, распятий, антрактов,
Чтобы выглядеть в общем и целом, как бог
В форсмажорных: не прав и не смог.
11
На китайских фонариках сам создаёшь
Образ по умолчанью,
Но мерцающий облик — такая же ложь,
Как и слов преходящих звучанье,
А искомая истина ближе к луне
И всегда в виноградном вине.
12
Ах, вино и вина, ох, вина и вино,
Что-то близкое, всуе.
Опустевший бокал засмотрелся в окно,
Как и сам засмотрелся, рисуя:
Пара лапок, два уха, глазёнки и нос —
Не луна, а в подпалинах пёс.
13
Крылья высохшей бабочки в книжке Барто,
Вдруг нашедшийся бисер —
И ревёт за окном этот мир шапито,
От которого мало зависим,
Но ревёт вместе с ним что-то где-то внутри,
Удушающе, как январи
14
На крещенском юру в самый гадкий мороз —
Не вдохнуть, не согреться —
И зелёная, едкая, как купорос,
Жалит крупными шершнями сердце,
Значит, много не так было в прошлых дымах,
Совпадениях и теремах.
15
Лист слетал и рождался, и снова летел,
И по листьям считая,
Слишком много случилось сезонов и тел,
Упорхнувшая рыжая стая,
Видно, жёлтое — цвет уходящей любви,
Да и жизни самой, визави.
16
Танго жёлтых качелей и старый орех...
И щенок, извините...
В прошлом времени, как и одежде, прорех
Больше даже забытых наитий,
Но приходит однажды и время латать,
И не пойманных стерхов считать.
17
Я, наверное, тысячи раз пожалел,
Но прощений не надо:
Было поровну разных цикут и омел,
И качелей осеннего сада,
Так что, всё что случилось — моё и сполна
Да с аминем на все времена.
18
Только девочка плачет, а старый орех
Облетает, паскудно.
Я грешил многократно, но этот мой грех
Нескончаем и вечен, как судно
Прапрапращура Ноя, а девочка ждёт,
Только он всё равно не придёт.
19
Танго Строка навойте в стакан, мужики,
И по новой налейте.
Где тот сад у заплаканной детской щеки
И мелодия ужаса к флейте
Всхлипов детской обиды на все времена —
Всё моё, поделом и сполна...
20
Я, наверное, тысячи раз пожалел,
Но прощений не будет.
Прокляни меня русский, еврей и мингрел,
И храмовник в малиновом гуде
Ваших главных пасхалий — казню себя сам
По законным своим небесам.
14.08.2012
1
Сколько раз мне виновностью мазали лоб —
Умирал, как годится,
Чтобы вновь возродиться теперешним, чтоб
Вечно помнил прошедшие лица,
С обязательной немощью сущей вины
Перед ними звездой Сатаны,
2
Не крестом всепрощений еврея Христа,
Не в его лазаретах
Боль потерь обстоятельна, зла и проста,
Очевидна, как Елизавета,
То есть, сущностней жизни людей, не богов,
По предательству их четвергов.
3
Будто выбор возможен, но выбора нет
В замыкающем круге
Удвоения чувственной блажи планет,
Где, не соизмеряя потуги,
Каждый снова стремится, поскольку самец,
Повелитель, дурак, наконец.
4
А вокруг феромоны смыкают ряды,
Надвигаясь телами,
Ради новой звезды всё уже до звезды,
Да и разум, скорее, не с вами,
А парит в предвкушении новых щедрот
У каких-то не новых ворот.
5
За влюблённостью, девочка, нет ничего,
Кроме буйства гормонов,
Что вполне очевидно, но не для того,
Кто ослеп от свечей лампионов,
В общем, очень неярких, но не для него,
Почему-то, зачем, отчего...
6
Соответственно, в этих же руслах прошли
Подпространства и реки,
У причалов мои не стоят корабли,
Капитаны с командой — калеки,
И моя государыня где-то нигде
Растворилась водой на воде.
7
По жемчужинам росных подбоев стекли
Короли и капуста
Переломленным временем кисти Дали,
Где без времени было бы пусто
На равнинах прижизненных масок и слов,
Подчинённых не розе ветров,
8
А всё тем же текущим сквозь них временам
Вместе с ними во время
Совпадения ваших довлеющих драм
С окружающим, не в теореме,
Объясняющей подлость реальности дней,
А вся жизнь вместе с жизнью и в ней.
9
В поле рыжее выйдет монета луна
Золотить золотое,
И домашним мангустом вернётся вина,
Дабы память не знала простоя
В оправдательных мантиях длящихся треб
Переноса реалий в вертеп,
10
Для которого прожит сценарий и лишь
Подправляются акты
В некрасивостях личной мистерии крыш,
Обещаний, распятий, антрактов,
Чтобы выглядеть в общем и целом, как бог
В форсмажорных: не прав и не смог.
11
На китайских фонариках сам создаёшь
Образ по умолчанью,
Но мерцающий облик — такая же ложь,
Как и слов преходящих звучанье,
А искомая истина ближе к луне
И всегда в виноградном вине.
12
Ах, вино и вина, ох, вина и вино,
Что-то близкое, всуе.
Опустевший бокал засмотрелся в окно,
Как и сам засмотрелся, рисуя:
Пара лапок, два уха, глазёнки и нос —
Не луна, а в подпалинах пёс.
13
Крылья высохшей бабочки в книжке Барто,
Вдруг нашедшийся бисер —
И ревёт за окном этот мир шапито,
От которого мало зависим,
Но ревёт вместе с ним что-то где-то внутри,
Удушающе, как январи
14
На крещенском юру в самый гадкий мороз —
Не вдохнуть, не согреться —
И зелёная, едкая, как купорос,
Жалит крупными шершнями сердце,
Значит, много не так было в прошлых дымах,
Совпадениях и теремах.
15
Лист слетал и рождался, и снова летел,
И по листьям считая,
Слишком много случилось сезонов и тел,
Упорхнувшая рыжая стая,
Видно, жёлтое — цвет уходящей любви,
Да и жизни самой, визави.
16
Танго жёлтых качелей и старый орех...
И щенок, извините...
В прошлом времени, как и одежде, прорех
Больше даже забытых наитий,
Но приходит однажды и время латать,
И не пойманных стерхов считать.
17
Я, наверное, тысячи раз пожалел,
Но прощений не надо:
Было поровну разных цикут и омел,
И качелей осеннего сада,
Так что, всё что случилось — моё и сполна
Да с аминем на все времена.
18
Только девочка плачет, а старый орех
Облетает, паскудно.
Я грешил многократно, но этот мой грех
Нескончаем и вечен, как судно
Прапрапращура Ноя, а девочка ждёт,
Только он всё равно не придёт.
19
Танго Строка навойте в стакан, мужики,
И по новой налейте.
Где тот сад у заплаканной детской щеки
И мелодия ужаса к флейте
Всхлипов детской обиды на все времена —
Всё моё, поделом и сполна...
20
Я, наверное, тысячи раз пожалел,
Но прощений не будет.
Прокляни меня русский, еврей и мингрел,
И храмовник в малиновом гуде
Ваших главных пасхалий — казню себя сам
По законным своим небесам.
14.08.2012
