Ор 19. Герои Древней Греции. Часть 2.
1.
Сизиф, сын бога, основателя Эфира,
Считался, что позднее стал городом именоваться
Коринфом, и никто не мог равняться
С ним в хитрости. Богатства мира
Собрал неисчислимые на славу.
Но не купить аидову державу.
2.
Пришел к Сизифу мрачный бог Танат,
Чтоб отвести его путем людским обычным.
Сизиф коварством же и хитростью привычной
Придумал, как не попадаться в ад,
И бога смерти в цепи заковал.
Земной порядок этим был нарушен,
Ведь из людей никто не умирал,
И бог Аид стал никому не нужен.
Богам подземным ни к чему дары,
И прекратились поминальные пиры.
3.
Но громовержец Зевс, обеспокоенный весьма
Порядка нарушением, послал Ареса бога
Освободить Таната от оков, Сизифа тьма
Вдруг обуяла. У аидова чертога
Исторгнутой душой он оказался вдруг.
Казалось бы, окончен жизни круг.
4.
Сизиф заранее предвидел все напасти
И, будучи еще живым, сказать
Не позабыл жене своей, несчастье
Случится коли с ним – его не погребать.
Послушная жена не погребала тела,
И жертвы приносить не захотела.
5.
Аид и Персефона на престоле
Спокойно ждут обещанных даров,
Но их все нет! Соединения миров
Молитвенное не происходит. Более
Того, не радует, что всё не по закону.
И вот Сизиф стал приближаться к трону.
6.
«Властитель душ умерших, старший бог,
Аид великий, Зевсу силой равный,
На землю отпусти меня, исправно
Я послужу тебе, о если б только мог
Жену предупредить о том, что сделать надо
Чтобы почтить тебя достойно, я клянусь,
Что, выполнив всё, тотчас же вернусь
В объятья уготованного ада».
Сизифа вскоре отпустил Аид.
Простец и льстец один имеют вид.
7.
И вот Сизиф на белый свет вернулся,
И жил, и пировал в своих дворцах.
Тень беспокойства сгинула с лица,
Как только с головой он окунулся
В веселье дней земных. Он позабыл,
Что смертным-то не избежать могил.
8.
Но все ж однажды бог Танат явился,
Застав его за праздничным столом,
В кругу друзей своих. Он веселился,
Рассказывая всем, как повезло
Ему Аида обмануть, злой смерти избежать.
Вдруг – рухнул замертво, не всё успев сказать.
9.
Предстал перед Аидом сын Эола,
И понял, что пришла пора расплаты
За свой обман. Со своего престола
Изрек бог наказанье. Должен вкатывать
Сизиф на гору превысокую огромный
Камень вечно, напрягая силы.
Струится градом пот, ещё, ещё усилие,
Казалось, труд закончится истомный.
Вершина рядом… камень вниз летит –
Сизифу вновь работать предстоит.
10.
Сизиф после себя оставил сына,
Героя Главка, он Коринфом правил,
Затем и сын его потом Беллерофонт. Причина
Бежать его одна из города заставила:
Убил случайно гражданина одного.
Могли б за это и казнить его.
11.
К царю Тиринфа, Пройту, Беллерофонт бежал,
Его воспользовавшись скромным приглашеньем,
Очистил крови скверну жертвоприношеньем
Царь, и званье полководца пожаловал.
Но красотою Беллерофонта богоравная Антейя,
Супруга Пройта, пленена была.
Беллерофонт отверг любовь её, не смея
Оскорбить царя и друга. Приступ зла
Антейю охватил. Прошла любовь,
И в жилах ненавистью воспылала кровь.
12.
Сказала мужу: «Царь, мне тяжело
Упрёки в адрес твой выслушивать из уст
Того, кого ты принял, словно брата,
И в благодарность наш святой союз
Разрушить хочет и меня своей
Преследует любовью много дней».
13.
Царь Пройт разгневался, но гневу ход не дал,
Боясь Зевеса, что гостеприимству был
Изрядным покровителем, тогда письмо решил
Послать к отцу Антейи, в нём поведал
Об оскорблении и отомстить просил.
С письмом Беллерофонта отпустил.
14.
Прибыв в Ликию, был герой почтён
Пирами многодневными, царь не просил сперва
Поведать цель приезда и слова
Царя Тиринфа были скрыты, но прочтён,
Едва был текст, что глиной обрамлён,
То в ужас тотчас погрузился он.
15.
Героя должен Иобат сгубить, но всё ж
Он полюбил за девять дней его и вот,
Чтоб Зевса не гневить, задумал он поход
Осуществить, хоть подвиг на убийство был похож -
Химеру, грозное чудовище убить
От ужасов страну освободить.
16.
Химера – дочь Тифона и Ехидны –
Львом впереди, козой была в средине,
Драконом сзади, в огненной лавине
Всё гибло, приближаясь к ней, но видно
Отнюдь не сила лишь в бою права –
Беллерофонт знал слабость существа.
17.
На подвиг он отправился тотчас,
Поскольку знал, что победить Химеру
Ему позволит быстрый конь Пегас.
Хоть для поимки уже приняты все меры,
Поймать крылатого всё не хватает сил.
Он у богов совета испросил.
18.
Афина подсказала, как коня поймать,
Во сне явившись храброму герою,
Уздечкой одарила золотою,
И место подсказала, где искать
Животное, и жертву по закону
Велела принести для Посейдона.
19.
Беллерофонт в засаде выждал час,
На водопой летел к источнику Пирены
На белоснежных крыльях конь Пегас,
И только начал пить, герой мгновенно
Вскочил, узду набросив, конь помчал,
Но, выдохшись, служить герою стал.
20.
Химера грозная жила в Ликии горной,
Туда коня направил всадник смелый.
Врага почуяло чудовище проворное,
Выползло, огнем паля, но стрелы
Он метко с безопасной высоты палил
И, наконец, чудовище сразил.
21.
С великой славой к Иобату возвратился,
Но Иобат его на подвиг вновь
Послал, Беллерофонт не огорчился;
Солимов диких проливалась кровь
На поле битвы, враг подвержен в прах,
Внушавший некогда в ликийцев только страх.
22.
Царю же мало подвигов, стремился
Героя погубить, а не прославить,
Решил Беллерофонта он направить,
К непобедимым амазонкам. Удивился
Герой: «К чему этот поход?
Они стране не принесли невзгод».
23.
Воинствующих женщин одолев,
С отрядом весьма малым возвращался.
Царь Иобат засаду собирался
Устроить победителю, успев
В стране набрал мужей наисильнейших вскоре
За мнимо причиненное мстить горе.
24.
Товарищи Беллерофонта тут же пали.
Один остался с множеством врагов
С огромной силою, свирепых как волков,
И не лицо к лицу, все разом нападали.
Герой же ловок был, настолько и силён -
Всех диких псов передавил как слон.
25.
Это герой великий – понял царь тогда, –
Особой милостью отмеченный богами.
Должны быть клевете подвергли сами
Дочь с зятем гостя, потому что никогда,
Бесчестным боги не благоволят,
У таковых одна лишь участь – ад.
26.
Почет великий Иобат устроил,
Беллерофонту в жёны дочь отдал,
Полцарства с ней в приданое герою
Выделил, и выяснять не стал,
Кто виноват был в том доносе пошлом –
Пусть все наветы остаются в прошлом.
27.
С тех пор он жил, почетом окружен,
Не встретив всё ж блаженную кончину.
Пригрезилось, что олимпийцам равен он,
И на Пегасе захотел махнуть на горную вершину,
Ведь смертного легко ума лишить –
Достаточно лишь славой окружить.
28.
Пегал крылатый вновь оседлан конь.
Беллерофонт взмывает до небес.
Высокомерие увидел в том Зевес,
Неистовая ярость как огонь
Нашла вдруг на послушного коня,
И сбросил всадника, а сам умчался прочь.
Беллерофонт упал, и с того дня
Уже никто не смог ему помочь –
Утратил разум и скитался по земле,
Пока Танат не предал вечной мгле.
29.
Гора Сипила в Лидии стране
Богата золотыми рудниками.
Возникнул город Сипилом при ней,
И правил здесь возлюбленный богами
Тантал, сам громовержец был его отец –
Печален у истории конец.
30.
Больших садов прекрасные плоды,
И табуны паслись, стада быков, овец.
Живи в довольстве царь, не ведая беды –
Печален у истории конец.
Нас гордость ослепляет, говорят –
Благим намереньем ведет дорога в ад.
31.
Но не нашла в обилии таком душу Тантала
Упокоения, ничем не обделен,
С бессмертными сам пировал немало,
И даже на Олимп был приглашен
В совет богов, что шёл во время пира,
Где обсуждались ими судьбы мира.
32.
К Танталу на Олимпе сам однажды
Во время пира обратился Зевс, сказал:
«Мой сын, люблю тебя, чтоб ты ни пожелал,
Исполню всё, и из детей не каждый
Моих такую милость получил».
Ответ Тантала Зевса огорчил.
33.
«Я не нуждаюсь в милостях твоих,
Не нужно ничего, богам я равен,
Не говоря о смертных, лучше их,
Естественно, во всём, мой жребий славен».
Эгидодержец не ответил ничего,
Любил он сына, не смотря на нрав его.
34.
На Крите громовержец взращен был.
Собака золотая там жила,
Младенца-Зевса охраняла и пасла
Козу Амфелию, когда же победил
Зевес отца-титана Крона, пса призвал
Беречь святилище своё. Царь Пандарей
Узнал про пса из золота, скорей
Пробравшись тайно, усыпив, украл
Животное. Где скрыть, ведь долог путь
Морской, да и богов не обмануть?
35.
И Пандарей решил тогда продать
Танталу пса, ведь он богов приятель.
Тот согласился. Зевс Гермеса передать
Послание направил. «Обязательно
Верни собаку. Зевс ей дорожит.
Она сейчас тебе принадлежит.
36.
Всё знают боги, ничего не скрыть,
Но гнев навлечь отца остерегайся».
Тантал ответил богу: «Отправляйся
Обратно к Зевсу и вели забыть.
Собаки нет. Олимпом я клянусь,
Коль лгу я, боги покарают пусть».
37.
Стерпел Зевес и это оскорбление.
Собаку жаль, но сына он любил,
И даже это клятвопреступленье
Страшное со временем забыл.
Но оскорблениям не наступал конец,
Ведь зло – удел надменнейших сердец.
38.
Однажды олимпийцы пировать
Собрались во дворце царя Тантала,
Хотя Тантал знал о богах немало,
Но захотел их знанье испытать.
Он сына юного на мясо зарубил –
Богов прекрасным блюдом угостил.
39.
Постигли боги умысел ужасный,
И к блюду не касались за столом,
Деметра лишь была рассеяна несчастьем,
Томясь по дочери пропавшей Персефоне,
Отведала плечо Пелопса-сына –
Скорбящее же сердце неповинно.
40.
Гермес собрал все косточки и мясо,
Сложил в котел огромный, запалил
Костер и чарами своими воскресил
Мальчишку, тем же часом
Зевес Гефесту повелел плечо сковать.
Всем не хотелось больше пировать.
41.
За преступление Тантала Зевс низверг
Его во мрачный ад Аида-брата,
Из смертных он единственный когда-то
Был на Олимпе, но добро отверг,
Что боги уготовили и вот
Он наказание ужасное несет.
42.
Стоит Тантал в воде прозрачной, мучимый
И голодом, и жаждой, а вода
До подбородка уровнем ему, но никогда
Коснуться он ее не сможет, в случае,
Когда нагнется, чтоб испить, то моментально
Она уходит в землю, в это время
Над головой, мук умножая бремя,
Свисают ягоды и фрукты специально,
Чтоб, распрямившись, их Тантал схватил.
О, нет! Их ветер в пепел обратил!
43.
Тантала сын, что был богами воскрешен,
Пелопс, стал править городом родным.
Царь Трои Ил могучий на него пошел
Войной и победил. Пустился из страны
В опасный путь на кораблях в бега
Искать пристанище на дальних берегах.
44.
На самом юге Греции был полуостров.
Туда приплыл Пелопс, зовется так теперь он:
«Пелопоннес». Известно, что непросто
На новом месте обживаться. И доверие
К приезжим до сих пор невелико.
Пойди да разбери: хороший ли, плохой!
45.
На новой родине однажды сын Тантала
Гипподемию, дочь царя увидел, Эномая
И красотой своей она уже немало
Сердец пленила молодых героев. Зная
Об этом все же стал руки ее просить,
А трудность в том была, что Эномаю было
Предсказано оракулом – зять должен погубить
Его. Предотвратить все подступы решил он
К замужеству. И состязанья в беге назначал
На колесницах. Проигравших убивал.
46.
Да, Эномаю в управленьи колесницей равных
Не было в огромной Греции. Быстрее ветра даже
И кони были у него. Самым отважным
Не везло. Погибло много славных
Героев. Черепа их прибивал к дверям дворца.
Влюбился в дочь – стань жертвою отца.
47.
Пелопс – отважен или безрассуден,
К царю жестокосердному явился.
«Ты хочешь в жены дочь мою. Путь труден
Проделал в Грецию. Неужто ты решил сам
Соревноваться? Знай, героев много полегло –
Теперь и ты пополнишь их число.
48.
Не избежишь их участи, смотри!»
Пелопс ответил: «Боги мне помогут.
Тебе не станут, кровожадный ты старик,
Я выиграю, показывай дорогу!».
В устах царя жестокая улыбка зазмеилась –
Подобное выслушивать не раз уж доводилось.
49.
«Послушай же тогда, условия знакомы
И одинаковы для всех, сквозь полуостров
Лежит отсюда путь до храма Посейдона.
Получишь в жены дочь, будь первым просто,
В пути, коли тебя настигну я,
То смерть ты тут же встретишь от копья!
50.
Даю таким как ты, одно лишь снисхождение –
Пораньше путь начнешь покуда мне
Угодно сделать жертвоприношение
Эгидодержцу. Торопи коней.
И всё ж советую тебе свернуть с пути,
Чтоб голову несчастную спасти».
51.
Пелопс, назначив день для состязанья,
Ушел обратною дорогой, понимая,
Не победить открыто Эномая.
К возничему Миртилу с обещением
Пришел, богатые дары ему сулил,
Чтоб чеками он ось не закрепил.
52.
Миртил, Гермеса сын, пообещал
Всё сделать, царь был с ним суров.
Настало утро дня того. Помчал
На колеснице лучезарной Гелиос; покров
Небесный Эос выкрасило в золото огнем.
Стать может новый день твоим последним днём.
53.
Пелопс поспешно к Посейдону помолился
И сел. Царь Эномай, согласно уговору
Дал знак, что можно ехать. Сам же обратился
С молитвой к жертвеннику Зевса. Мчит во весь опор
Пелопс. Гремят колеса колесницы,
Несутся резво кони, точно птицы.
54.
Вот далеко за ним, но грохот слышен
Всё громче, приближается заметно,
Сильнее хлещет он коней, но тщетно.
Еще мгновенье – кони в спину дышат.
Царь ликовал – Пелопс успел взглянуть –
И, взяв копье, готовился метнуть.
55.
«О, помоги мне, Посейдон могучий» -
Пелопс взмолился, был услышан он.
Поколебал ли землю Посейдон,
Иль выручил опять счастливый случай.
Колеса соскочили вдруг с оси своей –
Как сокрушительно падение царей!
56.
Разбился Эномай и смерти мрак
Покрыл его лицо и застил очи.
Пелопс вернулся. Заключен был брак
С Гипподамией. Ясно, царство прочее
Пелопсом было взято как преданное,
Но вдруг событие произошло нежданное.
57.
Миртил, Гермеса сын к Пелопсу обратился
С немалым требованием – дать ему полцарства,
Жаль было отдавать. Задумал он коварство.
Отпраздновать победу он позвал сам
Миртила вместе. Берег моря. Скалы.
Недоброе задумал сын Тантала.
58.
Был основательно помянут Дионис.
Пелопс повел Миртила на утес,
И как бы обнимая, сбросил вниз
Миртил в падении проклятье произнес.
Пелопса проклял и детей его.
Сдержать Гермеса не поможет ничего.
59.
Богатый Сидон в финикийской долине
Раскинулся. Царь Агенор был отцом
Трёх сыновей, да и дочери лицом
И станом, не уступающим богине
Афродите, а значит и она
Наложницей Зевеса быть должна.
60.
В одеждах из пурпура – это ж принцесса –
С каймой золотой и совместно с подругами
Гуляла на сотканном травами луге
Близ береге моря, кедрового леса.
Как дев невинных хоровод прекрасен!
Как мир жесток, порочен и опасен!
61.
Жизнь беззаботная у юности в плену,
Европа – дочь царя, сестра для братьев.
Наряды, украшения и платья,
И кажется, что мир её одну
С любовью носит на своих руках,
Но смертные для мира – просто прах.
62.
Её увидел Крона сын, тучегонитель
И страстью воспылал, ведь он же бог,
Но действовать открыто он не мог –
Женатым был Олимпа повелитель.
И, был хотя других богов сильней,
Жена – лучше не связываться с ней.
63.
Решил похитить он Европу, чтоб опять
Насильно мужем сделаться ее, детей произвести.
Такое было уж не раз, ни дать ни взять –
Терзанья совести у Зевса не в чести.
Быка чудесной красоты он принял вид,
Надеясь, этим он её прельстит.
64.
Шерсть в золоте, на лбу пятно, подобно
Сиянию луны, изогнуты рога
Сверкают; красоту же их подробно
Увы, не сможет восхвалить строка.
Бык приближался к девам, нет их в том вины,
Что красотой быка-Зевеса были пленены.
65.
Не испугались, окружили диво
И гладили его. К Европе он приник.
Лизал ей руки и ласкался бык,
Бодаясь, лег у ног её игриво.
Её просил он как бы на спину прилечь.
Легко девиц невинных ласкою привлечь.
66.
Смеясь, Европа на быка присела.
Хотели и другие рядом сесть,
Однако бык вскочил, утратив лесть,
Помчался к морю. Не успев, в чём дело
Понять, Европа лишь кричала, воздевая руки.
Кричали девы. Удалялись звуки.
67.
Как ветер несся златокудрый, златоглавый,
И в море бросился, и по водам поплыл.
Европа, плача и крича, лишилась сил,
И только за рога держалась. Величавый
Посейдон, бог моря с нереидами вокруг
Плывет на колеснице впереди.
Теперь она без братьев и подруг
Одна осталась. Нет назад пути.
Европа поняла – бык принял естество.
Какое же её украло божество?
68.
Колышет кудри девы бриз морской.
Уж берег скрылся в голубой дали,
Вокруг одни лишь море с небом, нет земли,
Надежды на спасенье – никакой.
Плывёт бык с ношей, будто налегке,
И остров показался вдалеке.
69.
Да неужели всё это не сон:
И остров Крит, волнение, тревога.
Теперь Европа, ты жена у бога.
Три сына: Минос, Рамадант и Сарпедон.
А если сон, то – будет пробужденье?
Жизнь изменяется порой в одно мгновенье.
70.
Когда царь Агенор узнал, что дочь пропала,
Трех старших сыновей призвал тогда.
Послал искать её и наказал им
Не возвращаться больше никогда.
Или Европа снова будет дома,
Или всё царство перейдет к другому.
71.
Итак, ушли все братья, смерть за ослушание,
И старших два решили не искать сестру,
Он решили, что не ко двору
Искать себе особое призвание.
И каждый брат по царству основал,
И именем своим его назвал.
72.
Но Кадмом младший назывался брат.
Отправился искать свою сестру,
И долго б он скитался по миру,
Коли бы Дельфов не достиг священных врат.
Оракул дал совсем иной ответ:
«Необходимости искать Европу нет.
73.
Ты должен город основать в том месте, где
Возляжет дикая корова на траву.
Беотией ты назовешь страну, уже нигде
Не встретишь ты Европу наяву».
Умолк оракул Апполона. Кадм ушёл.
Когда ясна задача – очень хорошо.
74.
И так случилось, как оракул предсказал.
Кадм за ворота вышел на открытый луг.
Корова шла, и он в сопровожденьи слуг
Сидонски кефиса долину миновал.
Корова вдруг остановилась и легла,
И к небу голову, мыча приподняла.
75.
Кадм опустился на колени, землю целовал,
Что новой родиной ему послужат вскоре.
Её благодарить богов призвал,
Но где благословенье – там и горе.
Эгидодержцу жертву захотел принесть
Воздать владыке славою за честь.
76.
Сидонцев слуг он за водой послал.
Невдалеке виднелась роща вековая.
Зайдя, увидели глубокий грот, стекая
По большим камням, ручей там пробегал.
И что же проще – взять и набрать воды,
Увы, не можем мы предугадать беды.
77.
А в гроте жил Аресу посвященный
Огромный саблезубый страшный змеей.
Громадна пасть и по три ряда в ней
Зубов ужасных, ядовитых, обнесенный
Твердейшей чешуей. Глаза как смерть.
О, только б поскорей уйти суметь!
78.
Он выполз в тот же миг, когда сосуды
Для сбора в воду опустили слуги.
Увидели и замерли в испуге –
То леденящий страх сковал их уды.
Возвысился над лесом, и напасть
Готовился, разинув свою пасть.
79.
И прежде, чем о бегстве кто помыслил,
Разорван был, проглочен и сражен,
А Кадм всё ждал их возвращения. Зависло
Над тёмным горизонтом солнце. Он
Пошел по следу их, презревши страх
С копьем, мечем и панцирем в руках.
80.
Увидел в роще груду мёртвых тел
Друзей и слуг своих. Смешались гнев и горе:
«О, слуги верные, кто вас убить посмел.
Я отомщу за вас или погибну вскоре!».
И змея Кадм увидел среди скал,
И праведною местью воспылал.
81.
Схватил огромный камень со всей силы,
И в змея бросил метко и попал.
От этого удара б всякий пал,
Но чешуя-броня стальная защитила
Чудовище, и змей рассвирепел.
Герой, однако, больше осмелел.
82.
И, увернувшись от змеиного прыжка,
Копье рукой своею сжал могучей,
Вонзил, возможно, и счастливый случай,
Но факт – копье вонзилось до древка
И прямо в спину. Беспощаден Рок –
Копье зубами вырвать змей не смог.
83.
Напрасны были все его усилья,
Раненье глубоко и смерть близка.
И яд, и ярость пеной подкосили,
И хлынула из пасти, нелегка
Смерть даже для чудовища подчас,
Тем более она страшна для нас.
84.
Пронзил мечом сын Агенора шею,
И к дубу пригвоздил, удар силён.
Согнулся дуб и Кадм изумлен,
Глядит, дивясь поверженному змею.
Раздался голос вдруг как роком моря:
«И ты таким же змеем станешь вскоре!».
85.
Тут содрогнулся Кадм, глядит по сторонам,
Аж волосы на голове поднялись дыбом.
Кто из бессмертных говорил с ним, либо
Проделки демонов? Не верит он ушам.
Глядит на змея вновь и не отводит взгляда.
Явилась Кадму Зевса дочь – Паллада.
86.
Афина змею зубы вырвать повелела,
Посеять их как в поле семена.
Кадм выполнил порученное дело.
Сначала копий выросла стена,
Затем и шлемы, руки со щитами,
И наконец-то показались войны сами.
87.
Подумал Кадм, что враг пред ним стоит,
За меч схватился, но воскликнул воин:
«Ты помешать сражению не волен,
Не вмешивайся или будешь бит».
И неожиданно дл Кадма войны те
Друг с другом начали сражаться в темноте.
88.
Друг друга не щадя, они рубились,
Осталось пятеро, другие полегли.
Афина знак дала, чтоб те остановились,
Один коснулся острием меча земли.
Установили воины союз.
Что может быть сильнее братских уз?
89.
Кадм основал великий город Фивы,
И братья в том смогли ему помочь.
Жену он получил весьма красивую,
Богов Ареса, Афродиты дочь.
Гармонией богиня называлась,
Кому богиня в жены доставалась?
90.
Был счастлив Кадм, богат и знаменит.
Огромна армия, врагом неодолима,
И счастье не должно промчаться мимо,
Казалось бы, героев Рок хранит.
Вот только боги замечают вскоре:
Ум надмевается людской, вдали от горя.
91.
И горе приходило счастью вслед,
Судьбы героя била беспощадно,
Врываясь в жизнь осколком страшных бед.
Семела, Ино – дочери у Кадма
Погибли на глазах отца. Такого может быть
Врагу не пожелаешь пережить.
92.
Пал жертвой гнева Артемиды Актеной,
Внук Кадма – всё оплакано с лихвой.
И старость не несла, увы, покой,
Кадм распрощался с городом, страной,
И на чужбине в нищете скитался,
Подолгу жить нигде не оставался.
93.
И вспоминал несчастья, и борьбу
Со змеем, голос странный с предсказаньем.
Зачем мне боги исковеркали судьбу?
За змея, может быть, терплю я наказанье?
Когда кто с небом затевает разговор.
Ответом слышит лишь немой укор.
94.
«Будь проклят я тогда, мне б лучше было
Сойти уже в обители теней
И позабытою была моя могила,
Или б тем змеем до скончания дней
Безумным обратиться. Жить средь скал.
За что меня Олимп так наказал?».
95.
И в миг тот роковой богами был услышан,
И в змея начал превращаться он,
Когда-то быв гордыней побежден,
Теперь одним отчаяньем он дышит.
Покрылось тело чешуей, срастались ноги,
Убийцу змея покарали боги.
96.
Богиню, Кадм, жену свою зовет:
«Приди, Гармония, коснись меня, родная».
Гармония бежит к нему и вот,
Уже шипение из уст его слетает,
Язык стал жалом, потупился взор,
Уже исполнен страшный приговор.
97.
«Освободись скорее, Кадм, муж мой милый!
Строги с тобою боги и со мной!
О, боги, не велите мне одной
Остаться, жить я так не в силах!».
Но не утратил, видно, разум Кадм-змей,
Ползёт к жене и руки лижет ей.
98.
Гармония печально гладит спину-чешую,
И плачет, и всё ждёт с небес ответа.
«О боги, не губите жизнь мою,
Хочу быть с ним, и всё отдам за это!».
Олимп решил, что так тому и быть –
В змею богиню нужно обратить.
99.
В преславном граде Фивы дочь жила
Речного бога местного Асопа.
Была она прекрасна, как Европа,
И Антиопой называлась. Родила
Двух сыновей – прекрасных близнецов.
Понятно, Зевс был лучшим из отцов.
100.
Амфинион и Зет их были имена.
За то, что Антиопа поступила скверно,
Отец её бы наказал примерно.
Об этом помнить следует и нам.
Решила сыновей своих спасти –
Не должен Зевс их смерти допустить.
101.
В корзине отнесла их Антиопа в горы,
Надеясь, что отец родной Зевес
Окажется на их спасенье скор, и
Вознесет мальчишек до небес.
Но от небес, увы, не скрыть греха.
Послал он к тому месту пастуха.
102.
С тех пор росли они, крепчали духом,
Талантом музыкальным отличаясь,
Амфинион приветлив был и слухом
Обладал, игрою на кифаре упражняясь.
Зет был силач, охотник и боец.
Пастух – их воспитатель и отец.
103.
Не знали юноши, где мать и кто она.
Она ж томилась у царя Лика в темнице,
Освобождалась лишь затем, чтобы трудиться,
И, видно, в том была её вина.
Жена царя, Дирка, была такого мненья –
Уж слишком высоко её происхожденье.
104.
Однажды спали цепи, и открылись двери.
Темница отперлась сама собой.
Конечно, чудесам нельзя поверить,
Но приходилось их испытывать самой
Не раз уже. Зевс верен обещанию –
Не подвергать ее напрасному страданию.
105.
Она бежала в горы и нашла
Ту хижину, где сыновья её сизмладу
Росли у пастуха ему в отраду,
И постучалась скромно и вошла,
Казалось, что напастям тут конец –
Пастух ей рад, давно он был вдовец.
106.
Однако Дирка разузнала, где живет
В спокойствии вне рабства Антиопа,
Как горная пасется антилопа,
Так жизнь её размеренно течет.
Но к исполненью дерзкого навета
Амфиниона призвала и Зета.
107.
Оклеветала Антиопу как могла,
В измене вероломной обвиняя,
И кражу ей позорную вменяя
В вину, всё сыновьям её рекла,
И убедила их её поймать.
Они не знали, что она их мать.
108.
Приговорили к казни страшной, дикой,
Наслушавшись речей жестокой Дирки.
К рогам изловленного дикого быка
Решили привязать её, греха
Не совершили к счастью Зет, Амфинион.
Любовью грех опять был побеждён.
109.
Пришел пастух, воскликнул им: «Постойте
Такое злодеянье совершать
Нельзя, от Зевса вы не скроете,
Что смерти предали родную вашу мать!».
И злодеянью братья ужаснулись –
К жестокосердной Дирке обернулись.
110.
Схватили в гневе Дирку – клеветницу,
К рогам быка поспешно привязали.
«Погибни же сама, - они сказали,-
Той смертью, что желала насладиться
Ты, обрекая нашу мать к мученьям».
Бык Дирку растерзал в одно мгновенье.
111.
И Лику братья отомстили тоже,
Фиванским после завладевши троном,
Совместно стали править по законам,
Фив основателем давно еще предложенным
Убийцей змея и героем Кадмом,
Что после был наказан беспощадно
За утешенье в скоротечный скорбный век
С лихвою расплатился человек.
112.
Цари решили город укрепить.
Построить стену весь народ решил,
Трудились братья, не жалея сил,
И вскоре дело удалось свершить.
Хоть Амфион как Зет могучим не был,
Но камни слушались игры кифары Феба.
113.
И слава за пределы Греции о них
Во все концы Земли распространилась,
На знатных царских дочерях они женились,
Но с этих пор, судьба печальна, горек стих.
В высокомерном сердце обитает злоба
За Амфионом замужем Ниоба.
114.
Прекрасна как богиня дочь Тантала.
Семь сыновей, семь добрых дочерей
Она от мужа Амфиона нарожала,
Богатство, счастье пребывали с ней.
Богам будь благодарен человек
За утешенье в скоротечный скорбный век.
115.
Но благодарной дочь Тантала не была.
Однажды вещая Манто, бродя по Фивам,
Фиванских женщин всех благочестивых
Принесть Латоне жертву призвала –
Почтить мать Артемиды, Аполлона
Во исполнение обычного закона.
116.
Фиванки подходили к алтарям
С оливками, гроздьями винограда.
Вообще, благодарить почаще надо
Богов, в особенности же матерям -
Молить о добром здравии детей,
Благополучии семьи, страны своей.
117.
Одна Ниоба лишь самодовольна и спесива
Не стала жертвы и молитвы приносить:
«Латона, мне тебя благодарить,
Молитвы воссылать зачем? Красивей
И счастливей я тебя во много раз
И лишь четыре на тебя взирают как на мать,
А на меня все двадцать восемь глаз.
Себе желаешь почести воздать?
Но кто благодарить тебя захочет -
Одни бездетные, да девы только впрочем».
118.
Фиванки все в смущении стояли,
Моля Латону милосердной быть,
Надменную Ниобу пощадить,
Не гневаться богиню призывали.
Созвав дочь Артемиду, сына Аполлона,
К ним с речью обратилась мать Латона.
119.
«Мне тяжело, Тантала дочь меня,
Мать вашу дерзновенно ослабила.
Как город семивратный я любила!
Меня ни в чём не смеют обвинять
Ни боги, и не смертных череда –
Я людям не вредила никогда!
120.
Ниоба же не чтит меня богиней,
Хотя в могуществе и славе лишь одной
Жене Зевеса Гере уступаю. Что отныне
Скажите, дети, сбудется со мной?
Не отомстите вы за оскорбленье –
И алтари мои погрязнут в запустенье!
121.
Ниоба оскорбила также вас,
Детей моих бессмертных, что сравнила
Со смертными детьми, она забыла,
Как боги наказали уж не раз
Героев за надменность их сердец,
Она ж надменна, как её отец».
122.
Прервал Латону стреловержец сын:
«Ни слова больше, не нужны стенанья,
Ты ими отдаляешь наказанье,
Останется твой город невредим,
И смерть постигнет лишь её детей.
Сестра! Готова!? Так летим скорей!!».
123.
С вершины Кинта к Фивам понеслись
Разгневанные брат с сестрою скоро
И каждый свой исполнить приговор
Намеревался. Матери клялись
Воздать ей семикратно за обиду,
И в город прибыли, не раскрывая виду.
124.
Вот поле ровное у града на краю,
И Аполлон далекозрачий стал у стен.
Ниобы сыновья боролись здесь - Исмен
С Сипилом в конном тренировочном бою.
Исмен вдруг вскрикнул – в плащ ему вошла
Пурпурный вся из золота стрела.
125.
Поводья выпущены, юноша упал,
Сипил поняв, что это смертный приговор
По полю мчится прочь во весь опор,
Но всё напрасно – жертвой тоже стал
Стрелы разящей мстительного Феба,
Ведь стрелам не уйти от гнева неба.
126.
Файдим, Тантал боролись меж собой,
Руками тесно обхватив друг друга
Известной ныне греческой борьбой,
Не ведая предсмертного испуга.
Вмиг сражены одной стрелою стали
И мертвыми они одновременно пали.
127.
И спешил к ним брат младший Альпендор,
Поднять их хочет, братьев обнимает.
Стрела его усильям не внимает,
И смерть выносит страшный приговор.
Среди теней в аду стенать всегда,
Не чая изобилья никогда.
128.
Димасихтона Аполлон сразил.
Остался Юнний, брат Илионей
В последней просьбе руки возносил,
Молился Зевсу и богам царей,
Чтоб среди смертных стал не сей миг он –
Мольбой не тронут грозный Аполлон.
129.
Весть о великом горе быстро разнеслась
Достигнув слуха матери с отцом,
У Амфиона стало каменным лицо
За острый кий холодная рука взялась.
Что знали мы о смерти таковой –
Не выше грудь пронзил свою герой.
130.
Склонившись над телами сыновей,
Целуя ещё теплые уста их,
Ниоба, воздев руки, восклицает,
Но горе не смягчило сердце ей.
«Латона, радуйся, жестокая богиня,
И с ликованьем скорбь мою испей,
Но нет, не победила ты и ныне!
Имею семь прекрасных дочерей,
Ты ничего не сможешь изменить –
Бездетным лишь тебя благодарить!».
131.
Ниоба смолкла. Вдруг раздался звон.
Смерть тетивой играла новый кон,
Как будто маскируя свистом стон,
Одну из дочерей коснулся он.
И вслед ещё стрел выпущено пять,
И нет нужды богов учить стрелять.
132.
Дочь юная последняя Ниобы
В коленях матери укрылась, в складках платья.
Ниоба, заключив её в объятья,
Воскликнула уже без тени злобы:
«Оставь мне младшую, одну оставь мне ныне,
Я буду чтить тебя, великая богиня!».
133.
Но Артемида тот ещё стрелок.
Ни промаха, ни даже колебаний –
Седьмая дочь упала без дыханья.
Безжалостный и беспощадный Рок!
Стоит Ниоба среди тел детей,
И что-то страшное уже случилось с ней.
134.
Оцепенела. Жизни нет в глазах.
Не в силах ветер всколыхнуть её волос.
Не бьётся сердце от избытка слёз.
Холодный камень. Горькая слеза.
Ниобу поднял вихрь на Синопу-гору.
Стоит бездвижно, вся отдавшись горю.
