«Здравс­твуй, мой ми­лый зверь, вот и приш­ла по­ра. Что нам с то­бой те­перь? Я не бо­юсь кос­тра. И ты его не стра­шись, от­крою те­бе сек­рет — увы, ми­молет­на жизнь, веч­ности в ми­ре нет. Веч­ной не есть лю­бовь, счастье или вой­на, веч­ны не мы с то­бой, веч­на и не зи­ма, веч­ны лишь ть­ма и свет, и ис­по­кон ве­ков они вмес­те не­сут обет, что до­роже лю­бых да­ров. И в этом вся суть, мой зверь, что­бы хра­нить ба­ланс, я дол­жна уме­реть, но не ум­рет ду­ша. Ско­ро они при­дут, будь ко все­му го­тов, ведьм же из­давна жгут в пла­мени кос­тров. Пусть бу­дет стра­шен крик, пусть бу­ду умо­лять, зверь мой, не под­хо­ди, ты не спа­сай ме­ня. Знаю, ты вер­ный страж, ты за ме­ня на всё, но про­бил мой смер­тный час, будь же хоть ты спа­сён»

 

И пусть он все­го лишь тварь, без­гра­мот­ное зверьё, но раз­ве он мо­жет дать ог­ню пог­ло­тить её? Чтоб во­лос её во­роной сот­лел в пла­мен­ном язы­ке?! Ни за что, он ведь как род­ной… И зверь выс­ту­па­ет в снег.

За нею вор­ва­лись в дом, скру­тили: кри­ча, кля­ня, но все ж, ви­нова­та в чем? В чем её об­ви­нят? Ну раз­ве она ко­му-то на­нес­ла хоть ма­лей­ший вред?

 

До смер­ти её — ми­нуты, а зве­ря ниг­де и нет.

 

«Пос­лу­шал­ся, зна­чит — вер­ный… Мой луч­ший из луч­ших друг. Я встре­чу те­бя, на­вер­но, уз­на­ешь теп­ло мо­их рук. По жиз­ни мы хо­дим по кру­гу: рож­де­ние, смерть и вновь все пов­то­ря­ет­ся, друг мой, а уж ес­ли креп­ка лю­бовь, то не раз­вести пу­ти нам, не раз­де­лить ни­как»

 

В кос­тре тре­щат вет­ви ма­лины, зверь де­ла­ет в пла­мя шаг.

 

Ры­ча, раз­гре­ба­ет вет­ки, огонь бес­по­щад­но пе­чет ла­пы, но на то этот зверь и ред­кий, он не зна­ет сов­сем стра­ха. Он бро­са­ет го­рящие пал­ки в ли­ца лю­дям, под­жи­гая лох­мотья, ему все рав­но, что с ни­ми бу­дет, он прос­то дол­жен по­мочь ей. Он ста­ра­ет­ся изо всех сил, он под­би­ра­ет­ся к ней все бли­же, но огонь бес­по­щад­но и го­рячо пла­менем шерсть его ли­жет.

 

А она за­быва­ет о бо­ли, уви­дев в тол­пе сво­его от­ца. Ей ка­залось, что рань­ше он прок­ли­нал её лишь в сер­дцах. И что, ког­да по­надо­бит­ся по­мощь — он при­дет. Она хо­тела ве­рить в это, зная, что се­бе же са­ма и врет. Он сто­ял и уве­рен­но смот­рел, как она пы­ла­ет, да и что-то кри­чал со все­ми, вро­де: «ведь­ме в этом ми­ре не мес­то», а она ры­да­ет, смот­ря на не­го ры­да­ет и вспо­мина­ет, как ког­да-то бы­ла для не­го прин­цессой. Как он об­ни­мал её, как учил дер­жать­ся на ло­шади, но сей­час это не глав­ное, это прос­то ще­мящее прош­лое.

Зверь раз­гры­за­ет ве­рев­ки, она па­да­ет ему на спи­ну. И прыж­ком, по-зве­рино­му лов­ким, он на снег сбра­сыва­ет­ся. Она еле ды­шит, мир упол­за­ет, но пос­леднее, что она слы­шит — зверь ко­го-то тер­за­ет.

 

***

 

Пе­ред их хи­жиной алый снег и го­лубое не­бо. Мно­го умер­ло там че­ловек, а пос­ле — ник­то и не был. Жи­вет там ве­дунья да зверь не­быва­лый, та­ких еще нуж­но сыс­кать, и год за го­дом вы­пада­ет снег алый и зверь на­чина­ет ры­чать.