Не обессудьте, что...противны
Я дальше назад, как и раньше. Сейчас точно так же,
Поймавши кураж и без фальши в нигде опечатки души.
Запинки, стаккато, напалм - оброняют карманы песка и Карнаж,
Прейскурант вместо цен мне глаголит : держись. Я упал.
Непослушный. Превратности рока объемом побольше –
Лишь мелочь. А я такой нервный и взвинчен на мелочи, Боже.
Холеный мой страх поворотами, гротами бед и дорогами-
Розжиг холерного пульса. Привык. Все процессы – погожи.
Подкожные крики- немые ноктюрны для ликов безликих.
Все шлак – есть канва моих линз и на ощупь все так же.
Рвота в листы, иерархия мыслей : ненависть, злоба, привычка,
В Парламенте: гений нагой или бездарь в палитре, рассудок
На грани – пастельный и розовый, мой серафим обезкрыленный,
Он же скорей доппельгангер и некому оберегать этот иней,
От солнца больного, порога сквозного, радости жизни – погибели.
Не обессудьте, что лица и фабрики ваших глазниц мне противны.
Поймавши кураж и без фальши в нигде опечатки души.
Запинки, стаккато, напалм - оброняют карманы песка и Карнаж,
Прейскурант вместо цен мне глаголит : держись. Я упал.
Непослушный. Превратности рока объемом побольше –
Лишь мелочь. А я такой нервный и взвинчен на мелочи, Боже.
Холеный мой страх поворотами, гротами бед и дорогами-
Розжиг холерного пульса. Привык. Все процессы – погожи.
Подкожные крики- немые ноктюрны для ликов безликих.
Все шлак – есть канва моих линз и на ощупь все так же.
Рвота в листы, иерархия мыслей : ненависть, злоба, привычка,
В Парламенте: гений нагой или бездарь в палитре, рассудок
На грани – пастельный и розовый, мой серафим обезкрыленный,
Он же скорей доппельгангер и некому оберегать этот иней,
От солнца больного, порога сквозного, радости жизни – погибели.
Не обессудьте, что лица и фабрики ваших глазниц мне противны.