Хождение по водам

Сгущались сумерки. В тиши

Садилось солнце, пламенея.

Вокруг не стало ни души –

И замирает Галилея.

 

Легко играет ветерок,

Вздымая рябь на глади моря,

Но вот и он уж стих, замолк,

Храня в безмолвии просторы.

 

Двенадцать, коробы держа,

Остатки пищи собирали,

Кусками хлеба дорожа,

Что прежде людям раздавали.

 

Спустилась ночь, взошла луна,

Стирая грани небосвода,

Её густая желтизна

Не предвещала непогоды.

 

Собрались, сдвинули баркас

И, сев, от берега отплыли

Все вместе. Ровно через час

На середине моря были.

 

Блик лунный вскоре потускнел,

И вдруг исчез… Сбирались тучи.

Раскат раздался, прогремел –

Так устрашающе-трескуче.

 

«Куда же плыть? И где луна,

Что путь нам прежде освещала? –

Промолвил Пётр, – лишь тьма одна

Над нами пеленою стала».

 

Гладь моря словно сметена

Чреды барханов гребешками;

И вот уже – дождя стена,

И – ни звезды над головами.

 

Колола морось по лицу

И дул пронизывавший ветер -

Так водный шквал, ведя к концу,

Сметал потоком всё на свете.

 

Возможно ль путь найти впотьмах,

Живыми к берегу добраться?

И западал в их души страх

От невозможности сражаться.

 

Трещал под волнами баркас,

Кренясь, в пучину проседая,

Боролись все, который раз

В мольбе ко Господу взывая.

 

Не в силах стало превозмочь

Стихии в тонущем баркасе,

И может, сгинуть в эту ночь

Им предстояло в одночасье?

 

Ах, кабы снова среди них

Стоял Господь их и Учитель,

Он спас бы их, и шторм бы стих,

Ведь Он – от смерти Избавитель.

 

Но нет – в молитве пребывал

Он в час отплытия избранных.

А ветер снова завывал,

Их страху вторя непрестанно.

 

Поник в бессилии грести

Средь них едва ль уже не каждый:

Ах, душу – душу бы спасти:

Христу поверили ж однажды…

 

Но как избавит их от бед

Он, отдалённый расстояньем

От тех, кто страждет, и в борьбе

Грехом ведомы на закланье?

 

Они молились, уходя,

Со смертью чтобы повстречаться,

Как вдруг сквозь тьму и шум дождя

Им призрак начал представляться…

 

Помилуй, Боже, смерть страшна,

О, нет, такой её не ждали,

И не желанная она,

Как бы иные ни желали…

 

Но призрак близился во мгле,

Двенадцать в ужасе вскричали:

«Спаси нас, Боже: на земле

Не знали мы такой печали»…

 

«Аз есмь, не бойтесь», – донеслось

До них сквозь мглу и мрак стихии,

И сердце пламенем зажглось,

В тиши сроднившись ностальгии.

 

«Учитель, Ты ли это? Нам

Лишь представляется виденье:

Идти возможно ль по волнам?» –

И те застыли на мгновенье.

 

«Я к вам пришёл. Не вы ли Мне

Молились нынче в час полночный?

А что стою Я на волне –

Пусть не смущает ваши очи»…

 

Воскликнул Пётр: «Ужели Ты?

Тогда позволь мне убедиться,

Что не фантазии, мечты,

И что сие нам всем не снится.

 

Дозволь прийти мне до Тебя,

Принять Твоё благословенье –

Ведь сердце чувствует, любя,

Что наступило избавленье».

 

«Гряди!» – с протянутой рукой

Стоял Христос, на них взирая

С любовью, радость и покой

В сердцах скорбящих воскрешая.

 

И Пётр восстал, на Лик Христа

Направил взор, забыв про гибель.

Перешагнул чрез край, и стал

Он как свеча на твёрдой зыби.

 

И сердце, пламенем горя,

Любовью к Богу воспылало,

Раскрыл он длань, благодаря

Творца – и робость миновала.

 

Ступил на воду: шаг, другой –

И он пошёл всё ближе к Богу.

Смирилось сердце: Всеблагой

Надёжно вымостил дорогу.

 

Невзгод житейских он не знал

В тот час, что к Богу приближался,

Хотя и шторм, и водный шквал

Не утихал, но продолжался.

 

И с каждым шагом Лик Христа

Светлей и ярче становился:

Петру открылась Красота

И образ вечности явился.

 

И вот, напастей не боясь,

Он воспарил над суетою,

На веки вечные стремясь

Сродниться с этой Красотою.

 

Застыла на щеке слеза,

Смятенье чудилось едва ли –

И в изумлении глаза

Раскрыв, одиннадцать взирали.

 

Так чуден миг, так светел Лик,

Что сокращает расстоянье!

И сердцем Пётр уже постиг,

Сколь дивно вечности дыханье.

 

Апостол шёл, и пена волн

Его окутывала ноги.

Но ни волна, ни мрак, ни шторм

Не совлекли его с дороги.

 

Прильнуть к Учителю пора:

Ведь сердце пламенем пылает –

И вот от Господа Петра

Лишь пара метров отделяет.

 

Как хорошо ему теперь!

Он должен, должен поделиться

С другими радостью своей,

Вовне стремящейся излиться.

 

Он обернулся: там, вдали

Баркас кренило над водою,

И гром гремел, и волны шли

Над обречённою землёю.

 

И мрак, сгустившийся вокруг,

Вновь приступил с нещадной силой –

И тут Петра объял испуг,

И мысль о Боге отступила…

 

Волна бежала за волной

Над безысходностью пространства;

Виденья славы неземной

Он отрешился постоянства.

 

Войдя во мрак, он ощутил

Всю немощь бренности беспечной –

И духом сник, и стал без сил,

И позабыл о жизни вечной.

 

В пространстве моря обретя

Рок неизбежности исхода,

Он испугался, как дитя,

И рухнул вниз, как гвоздь, под воду.

 

Но Пётр не пал, Творцом храним,

И жизнь в единое мгновенье

Пронзив сознание, пред ним

Предстала суетной и тленной.

 

И понял он, что свет не мил

Тем, кто без Бога прозябает,

И с верой в сердце возопил:

«Спаси, Учитель, погибаю!»

 

И глас Христа в ответ звучал –

Такой спокойный, ровный, мерный –

С любовью он изобличал:

«Что усомнился, маловерный?»

 

И Пётр десницу ввысь простёр –

Он из последних сил вцепился

В стопы Христа, и на простор,

Творцом влекомый, возвратился.

 

На миг, как вкопанный, застыл,

И на колени пал пред Богом,

Стопы руками обхватил,

Печаль отринув и тревогу.

 

Он зарыдал… Потоки слёз,

Что изливал он, не таился,

Скрепляли веру. А Христос,

Благодаря, Отцу молился.

 

«Восстани, Симон, оглянись,

Стань в уповании покоен

И с покаянием сроднись…

Люби – и будь Меня достоин».

 

Слова Христа – как огнь, как меч,

В единый миг пронзили душу,

И камень тьмы низринут с плеч –

Покоя сердца не разрушить.

 

Восстав с колен, увидел Пётр,

Как штиль объял пространство моря:

Вновь ликом светел, духом бодр

Он стал – и миновало горе.

 

К баркасу близился Христос,

Сидевших светом озаряя.

Он штиль в сердца их перенёс

И осенил дыханьем рая.

 

Житейских бурь нелёгок путь –

Среди невзгод и искушений

Вовек Христа не позабудь

В потоке суетных стремлений.