О, я знаю

О, я знаю, ты держишь зло,

На тугой и короткой привязи,

Оно смотрит сердито в лицо,

Пока ты одержима границами.

 

На декабрьском сером льду

Я склонюсь к поводку тревог твоих,

Я спущу их с цепей, оборву,

Дав им волю и силу поднять на крик.

 

В шею с голоду вцепиться пасть,

Задрожит, захлебнувшись злобою,

И в крови поглощая страсть,

Заскулит, вдруг поникнув мордою.

 

Сложу руки в загривке её,

Прижму с лаской, лишь мне доступной,

И она отступит, пройдет,

Вместе с дрожью по телу крупной.

 

Мне известно, ты копишь боль,

И она оплетает голову,

Надувает свой капюшон,

Ядом пульс разбавляя смолами.

 

Я её усмирю собой,

Моей чаши края высокие,

Не прольется отрав за слой

Ни единой капли, ни крохами.

 

И на дне упокоится боль,

Не гремя булавой чешуйчатой,

Изопью я из чаши той,

Чтобы познать кем и чем ты мучилась.

 

Но еще ты рождаешь свет,

Хоть невидим он на для не страждущих,

Он моим взрастет и цвет

Обретет, если нам пожелается.