Серый снег. Мистика.
Небо пропало .
Ещё с утра оно голубело, как обычно, пятнело редкими облаками, а к обеду его вдруг не стало...
Вот так вот, вдруг, в одночасье.
Вместо неба была серая блёклая субстанция, с непонятной серой же сыпью, которая падала и падала на город, покрывая его серым налётом.
Деревья, с не сброшенными листьями, тротуары, трава - ещё зелёная, довольно свеженькая, с яркими цветами и даже готовыми раскрыться несмелыми бутонами, - всё исчезало под безликой, серой массой...
Он даже испугался, может быть что-то со зрением?! Метнувшись зачем-то в ванну, ополоснул лицо холодной водой и взглянул на себя в зеркало.
Да нет, всё как обычно, голубые глаза смотрели пристально и, на этот раз, встревоженно, но черты лица не двоились, не расплывались, он видел абсолютно чётко - на свою "всегдашнюю" единичку.
В окно смотреть было неохота, всегда не "комильфо" думать, что ты не вполне в себе... О себе приятно знать, как ты хорош и адекватен, а если случается что- то не укладывающееся в эти рамки, теряешь драгоценную основу под ногами.
Он всегда должен быть абсолютно и безоговорочно здоров, как морально, так и физически.
Качалка была на месте. Его гордость, его отрада...
После развода с женой, он резко стал разваливаться на части.
Болело всё: ноги, руки, голова, душа. Пить - он пробовал, друзья говорили , что так должно было быть легче, но так как организм его не воспринимал никакие дозы алкоголя, легче ему не становилось, сколько бы не было выпито этого проклятого алкоголя. Не становилось ему легче.
Он начал есть, он обжирался деликатесами и полуфабрикатами, ел ночами , вечерами, утром и днём, когда только выдавалась минута.
На работе он взял отпуск, чтобы придти в норму. В издательстве все были в курсе его ситуации и бесконечно его жалели...
В курилке шептались - надо же, двадцать лет вместе и вот, кто бы мог подумать! Такая красивая, успешная пара! Бедные... Оба.
В конце концов, когда время отпуска, во время которого он только и делал, что жрал, спал, курил и иногда ( теперь уже )выпивал - закончилось, оказалось, что надо идти на работу.
Он напялил какой-то костюм, который стал откровенно мал и прихватив зачем-то бутерброды, приехал на работу. Зайдя в холл и проходя мимо зеркальной стены, отметил про себя какого-то толстяка, неряшливого вида с помятой физиономией.
Несмотря на вес, походка его почти не изменилась, он ходил всегда быстро, но тут шаг его замедлился и в мозг словно поступил сигнал, - а ведь это ты!
Ошарашенный, он даже остановился на минуту и посмотрел на того чувака в зеркале. Мама мия...
Вот с тех самых пор он и начал качаться, с тем же оголтелым упорством, с которым поглощал немыслимое количество пищи и спиртного, он тягал железо.
После смерти матери маленькая двушка стояла абсолютно бесхозная.
В ней, наконец, закипел ремонт и одна из комнат превратилась в спорт зал.
Он пощелкал выключателями, прошёл мимо матово поблёскивающих снарядов и тренажёров, погладил прохладные металлические части.
"Моё!"- с гордостью почему-то подумалось... В зеркальной стене отражался мускулистый брюнет в спортивном костюме, от тридцати до сорока, без проблем, холостой, успешный, даже красивый!
Впереди вся жизнь, хмыкнул он - почти как в рекламном ролике. Состряпав напоследок зеркалу какую-то немыслимую рожицу, он вдруг вспомнил, что что-то пошло не так...
Да! Небо пропало. Пропало всё, куда-то, непонятным образом.
Перед глазами возник образ матери - уже в психушке. Седые немытые волосы, жующий беспрестанно рот, впалые щёки...
Она ни на кого не смотрела, сидела, вцепившись в каталку худыми веснушчатыми руками и постоянно что-то жевала. В последний приезд, когда он, как обычно, пытался поговорить с ней, рассказывал смешные и глупые байки, не надеясь уже на какую-то реакцию с её стороны - она вдруг подняла голову и, уставившись на него бледно-голубыми глазами, чётко и ясно произнесла: "Ты увидишь серый снег, ты увидишь серый снег! Серость поглотит тебя! Ты сольёшься с серостью, бойся! Бойтесь все!"
Она привстала, руки её ходили ходуном, голос звенел и дребезжал одновременно, в лицо она выплёвывала ему слова, пополам со слюной.
Санитарка попыталась успокоить её, усадить на место, но старуха кричала ещё громче, пока ей не вкололи успокоительное...
Он вспомнил эту безобразную сцену и поёжился, мать вскоре после этого приступа скончалась. Да... шизофрения, страшная вещь, но он совершенно здоров и каждый год проходит обследование.
И вообще, он ведёт здоровый образ жизни, пьёт витамины, высыпается, старается не нервничать по пустякам.
Опять же, эта милая девочка с глазами ангела и фигурой модели, с которой их познакомили совсем недавно.
Всё наклёвывалось , всё выглядело совсем не плохо.
Он засвистел с довольной улыбкой и снова подошёл к окну.
За окном не было уже ничего - ни намёка на какие-либо строения и предметы, лишь движение серых частиц сверху вниз, иногда они изменяли траекторию и начинали лететь снизу вверх или справа налево, или создавали спиральные потоки.
Это было даже красиво и увлекательно , следить за кружением этих потоков.
Ему уже не было ни странно, ни страшно, ни удивительно, он замер, распластавшись телом по огромному стеклу и в голове, словно тысячи маленьких солнц, вспыхивали слова - серый снег, серый снег...
Он посмотрел на свою руку - рука почему-то сделалась бледная, почти прозрачная, сквозь тонкую кожу голубым просвечивали венки. Он поднял вторую руку, она почти исчезла, но ему было так спокойно и хорошо, и тянуло в сон, он закрыл глаза ...
- И разлетелся на мириады снежных частиц. Они кружили по комнате, засыпая металл, осаживаясь на зеркалах и стенах, и погребая под себя краски этого дня, города, времени ...
