На закате один с транспарантами
Как-то вышел простой человек:
"Не хотим мы стать эмигрантами!
Не просил я и библиотек!"
И Росейскою федерацией
Я по прежнему стать не готов!
Не согласен я с деградацией!
Не снимайте с плеч наших голов!"
Он кричал очень долго и лихо,
Жаль,на помощь никто не пришёл.
Только дядя-омон очень тихо
Подбежал(себя сам превзошёл).
"Ты к кому так взываешь нескромно?",-
Нежный дядя-омон прошептал.
"Ты сражался очень упорно,
Но ты как ни крути -проиграл."
"Вот и всё,моя песенка спета",-
Про себя начал думать лихач,-
Вскоре грязно-серого цвета
Станет мир,с чередой недостач.
Но молчать я не мог ни минуты,
Вестям верует слепой люд.
Из окна наблюдают салюты...
...А меня ведь,наверно,забьют".
Повезло человеку простому-
Десять суток всего отсидел.
По пути он пошёл отступному,
Подпись ставя,он,правда,краснел.
Погасить ан свои убеждения
Не сумел всё же наш протестант.
И продолжил свои наступления
На страну смелый наш демонстрант.
Как-то летом поехал он в Ригу.
Он не ведал,беда что грядёт.
Позвонил ему грустный амиго:
"Не езжай,друг,тюрьма тебя ждёт".
Тосковать по борщу и кефиру
Он привык,стал он белой вороной,
И продолжил скитаться по миру,
И добрёл наш лихач до ЛондОна.
И язык столько слух остро режущий
Разучил он во время"скиталищ".
Попросил он в ЛондОне убежища,
Там помог ему новый товарищ.
Так стал беженцем политическим.
Через месяц нашлась и работа.
К иждивенцам вот только фактически
Причисляет себя (как никак патриоты).
Грусть любая имеет срок давности,
Это мысль довольно простая.
Исправляются все неисправности.
Но нет замены родимому краю.