Эскиз к ничему
Конечно, нельзя было сказать, что б уж вовсе не осознавалось, что нужно всё-таки, когда-нибудь побывать на природе, в её первозданном виде, желательно одному, вне всякого рода пикников с шашлыками и спиртным, после которых, на утро, уже в городской квартире, болит голова, тянет в желудке, ноет спина, протянутая «лирическим лежанием на зелёной травке», не говоря уже про позеленевшую одежду, отстираться которой едва-ли суждено, даже после прохождения всех кругов ада, неуспевающей справляться с гигантским количеством заказов, городской химчистки.
Но сложившиеся обстоятельства были настолько очевидны, что не замечать их мог разве только сумасшедший или совершенно слепой к окружающей действительности человек, после того, как однажды, довольно поздним вечером, действительно оказавшись в некой сельской местности, среди коровьих «лепёшек», редкой травки, и относительно чистого воздуха, ощутилась вдруг дикость всего окружающего и неприспособленность к нему изнеженного воображения, превращаясь, затем, в радость земного существования от того, что на случайно найденной сельской автобусной остановке, появился идущий в город последний автобус, водитель которого дымил мерзкой сигаретой, и издевательски улыбался…
Таким образом, жизнь, полная незначительных событий, пополнилась ещё одним незначительным событием, пересказ которого может вызвать, в лучшем случае, смех скучающей аудитории, и то, при условии, что аудитория хорошо знает рассказчика, считая его своим и всячески поддерживает его, видя как тот тяготится впечатлением, произведённым, в первую очередь, на самого себя.
Таким образом, всякая история, которая традиционно обязана быть хотя бы чем-нибудь пропитана, как то: то светлой моралью, намекающей сатирой или остроумной ядовитостью, нынче стала навевать только лишь безрадостность земного существования, которой чужда разве только птица небесная, чьё жизнелюбие подвергается сомнению равнодушно следящего за ней человека, искушающего своим равнодушием к жизни самого Господа Бога.
Но сложившиеся обстоятельства были настолько очевидны, что не замечать их мог разве только сумасшедший или совершенно слепой к окружающей действительности человек, после того, как однажды, довольно поздним вечером, действительно оказавшись в некой сельской местности, среди коровьих «лепёшек», редкой травки, и относительно чистого воздуха, ощутилась вдруг дикость всего окружающего и неприспособленность к нему изнеженного воображения, превращаясь, затем, в радость земного существования от того, что на случайно найденной сельской автобусной остановке, появился идущий в город последний автобус, водитель которого дымил мерзкой сигаретой, и издевательски улыбался…
Таким образом, жизнь, полная незначительных событий, пополнилась ещё одним незначительным событием, пересказ которого может вызвать, в лучшем случае, смех скучающей аудитории, и то, при условии, что аудитория хорошо знает рассказчика, считая его своим и всячески поддерживает его, видя как тот тяготится впечатлением, произведённым, в первую очередь, на самого себя.
Таким образом, всякая история, которая традиционно обязана быть хотя бы чем-нибудь пропитана, как то: то светлой моралью, намекающей сатирой или остроумной ядовитостью, нынче стала навевать только лишь безрадостность земного существования, которой чужда разве только птица небесная, чьё жизнелюбие подвергается сомнению равнодушно следящего за ней человека, искушающего своим равнодушием к жизни самого Господа Бога.
