Мы так быстро выходим...
Мы так быстро выходим из возраста добрых книг,
Не познав половины законов для сбычи сказок...
Обезличенная оценочность слов "дневник"
И "читать" колпаком накрывает. Режим так вязок,
График так неуместен, когда видишь мир цветным,
И в дневник бы - стихи, не отметки чужой рукою...
Но, дотла выцветая, за сигаретный дым
Уцепляешься зыбко, почти обессилев, ища покоя.
Дым последним оплотом стоит и держит твои щиты,
В нём ещё остаётся немножко - на пару затяжек - веры.
По углям первых драк да по бортику нищеты -
Мы так быстро выходим на кровью кроплёный серый.
И семья отчуждается, пережелав добра,
Напоровшись на гордую волю ошмётком счастья.
И семью заменяют приятели со двора,
И две жажды неодиночеств с осадком страсти
Нарекаются первой любовью от безнадёг.
И становятся домом клубы, ночные парки...
Всякий срок, не успев и начаться, почти истёк,
Время гонит, как плеть... Сколько слов и пощёчин марких
Оставляют следы на лице да в душе раскол...
Истекаешь, как временем, кровью, слезами, спермой...
Мы так быстро выходим - из гнёзд, из любовей, школ.
Привыкаем, как к свитеру, к очередной-не-первой.
Где-то здесь мелких драм прерывается череда:
Смерть на вкус - как удар - железо и звон холодный.
Ты стоишь перед жизнью, расчерченной в три ряда.
Ты стоишь - опустевший, ничейный, почти свободный -
Перед гробом чужим и едва узнаёшь лицо.
А потом продолжаешь жить - а куда деваться.
Признаёшь в зеркалах - ни героем, ни подлецом -
Отраженье своё. В непохожих не тычешь пальцем,
В не-прохожих вливаешь слова и горячий чай,
Сок любви, потихоньку проросшей на пепелище...
Мы так быстро выходим к значению слов "прощай"
И "прощать", что уже почти ничего не ищем.
Доплетаем по ниточке коконы крох тепла -
Не сумевшие ни летать, ни вить гнёзда птицы...
И так долго ползём к своему "наконец дотла"...
Мы так быстро стареем, что не успеваем сбыться.
