Мы так быстро выходим...

Мы так быстро выходим из возраста добрых книг,

Не познав половины законов для сбычи сказок...

Обезличенная оценочность слов "дневник"

И "читать" колпаком накрывает. Режим так вязок,

 

График так неуместен, когда видишь мир цветным,

И в дневник бы - стихи, не отметки чужой рукою...

Но, дотла выцветая, за сигаретный дым

Уцепляешься зыбко, почти обессилев, ища покоя.

 

Дым последним оплотом стоит и держит твои щиты,

В нём ещё остаётся немножко - на пару затяжек - веры.

По углям первых драк да по бортику нищеты -

Мы так быстро выходим на кровью кроплёный серый.

 

И семья отчуждается, пережелав добра,

Напоровшись на гордую волю ошмётком счастья.

И семью заменяют приятели со двора,

И две жажды неодиночеств с осадком страсти

 

Нарекаются первой любовью от безнадёг.

И становятся домом клубы, ночные парки...

Всякий срок, не успев и начаться, почти истёк,

Время гонит, как плеть... Сколько слов и пощёчин марких

 

Оставляют следы на лице да в душе раскол...

Истекаешь, как временем, кровью, слезами, спермой...

Мы так быстро выходим - из гнёзд, из любовей, школ.

Привыкаем, как к свитеру, к очередной-не-первой.

 

Где-то здесь мелких драм прерывается череда:

Смерть на вкус - как удар - железо и звон холодный.

Ты стоишь перед жизнью, расчерченной в три ряда.

Ты стоишь - опустевший, ничейный, почти свободный -

 

Перед гробом чужим и едва узнаёшь лицо.

А потом продолжаешь жить - а куда деваться.

Признаёшь в зеркалах - ни героем, ни подлецом -

Отраженье своё. В непохожих не тычешь пальцем,

 

В не-прохожих вливаешь слова и горячий чай,

Сок любви, потихоньку проросшей на пепелище...

Мы так быстро выходим к значению слов "прощай"

И "прощать", что уже почти ничего не ищем.

 

Доплетаем по ниточке коконы крох тепла -

Не сумевшие ни летать, ни вить гнёзда птицы...

И так долго ползём к своему "наконец дотла"...

Мы так быстро стареем, что не успеваем сбыться.