Энни

Энни не помнит, сколько ей лет,
Но знает, что очень любит сальсу.
Она предпочитает карамель на обед
И в детстве училась вальсу.

Энни художник от бога, как Грин,
Но не умеет говорить по-английски.
Из всех слов понимает лишь green,
Любит в дневник писать свои мысли.

Каждое воскресение поет в церкви,
Каждый понедельник идет на каток.
Ее работодатель в кафе жирный Эрни,
Платит мало, ибо жмот еще тот.

Она быстро заводит новых друзей,
Также быстро из жизни их пропадает,
Когда рядом много страшных смертей,
Энни делает вид, будто не замечает. 

Она тушит окурок о сухую ладонь,
Врет сотый-тысячный раз полицейским.
На лицо напускает горькую скорбь,
Говорит: «Несчастный случай, поверьте».

Говорит, что живет аж в Бруклине,
На деле, даже не знает, где это есть.
Ночами она осыпает улицы трупами,
Больше всего улова получается в шесть.

Иногда в субботу готовит кровавую Мэри,
В самом буквальном смысле названия.
Режет на кусочки девушку Мэрил, Мэриэн,
Ловит слезы губами: голод - это желание.

Разрывает на части несчастных прохожих,
Говорит: «Люблю, когда жертвы кричат».
От жажды бегут мурашки по жилам и коже,
Она зажарила Эрни на раскаленных мечах. 

Энни может позволить себе так убивать
И еще изредка давать бездомным пищу.
Ей не привыкать всех пытать, истязать, 
Но при этом протягивать деньги нищим.

Она не знает, сколько лет так живет,
Зато помнит, что вроде была человеком.
Когда сердце ей вырывают - никого не зовет,
Говорит: «Жаль не под солнечным светом».