Мы из Графского
Когда то здесь пышно цвела Колывань…
И в миг, когда с грустью подумал об этом,
Тряхнуло, - Гранная, Гранная есть грань
Меж старым и новым разнузданным светом,
В котором не в моде живые слова,
И девы за стыд телеса расписные
Не прячут, лишь так же растут дерева
И мёртвые выше, чем просто живые.
Огромное солнце в бездонную синь
Врезалось лучами; как диск вулканита
Искрилось и в призмах стеклянных росы
Жемчужно сияла. Дорогой разбитой
Я выехал к долу; тянулись стада,
Июнь открывал золотую страницу
Поэзии лета и гнал из гнезда
Ещё неокрепшую чёрную птицу.
Высоко над полем, густой мережой,
То с криком роясь, то совсем пропадая,
По воле единой, предчувствуя зной,
К низовьям тянулась несметная стая.
Их в гнёзда родные уже не вернуть,
Другие леса прошумят им листвою…
Я долго смотрел, продолжая свой путь,
Туда, где зараменье встало стеною;
Туда, где неверные вышили тени,
Бессмертья мираж в череде поколений.
Попутчиков двое. В живом поводу
Малец за красивой и статной крестьянкой,
Славянского кроя высокая грудь,
И взгляд, словно бинди на лбу индианки.
Обычный для просто людей разговор,
Но словно задув несгоревшие свечи,
Почти виновато и как – то в упор:
“ Из Графского мы, тут уже недалече”;
У нас там не очень - дома на дрова
Не купят “ и гордо, как будто сквозь сердце:
“ Россия, любезный, не только Москва –
Куда от дитя неразумного деться “.
Россия, глубинки сермяжная суть
Навек колдунами в науз твой зашита;
У ног твоих космос, но древнюю чудь
Копытят нагрункой всё те же копыта.
Везут нефтевозы обещанный рай
Куда - то, под танец вонючих качалок,
А нам только лисий надорванный лай
По рваным карманам оврагов да балок.
Так прадеды жили, так жили отцы -
России бедовой послушные чада.
Овсянки в хлебах и цветов бубенцы
Звенят нам о том, что другого не надо.
Нам красные кони и белые вряд
Копытом по памяти больно стучат.
P.S.
От имени солнца, от имени звёзд,
По воле священой насущного хлеба
Живём на земле среди русских берёз,
Влюбляясь и плача, другим на потребу.
Куда нам до вас, пожиратели благ!
Вкруг мягкого кресла пресыщенной власти
Грызётесь, как стая голодных собак,
И рвёте Отчизну на мелкие части.
Участие доброе вам не дано;
Что судьбы? – важней судьбоносные цели!
А совесть и есть золотое руно,
Его не окрасишь в цвета акварели.
Дерзайте, носите наброшенный крест,
Ценя вес и пробу, святыне взамест.
Оставьте нам только заветную тишь
Бескровной охоты за маленьким счастьем –
Она нам дороже, чем сытый Париж,
Чем ваших “рая” бредовые страсти.
Мы корни, мы соки, мы соли земли,
Всё то, от из чего ваших тел целлюлиты,
Вам честь – вы успели, а мы не смогли
Давиться готовым под плач панихиды.
Нас много, мы сдюжим, мы будем пырять
Душистое сено от зорьки до зорьки;
Чтоб детям опять не пришлось воевать,
Мы руки сотрём до кровавой мозоли.
Чтоб всякая мразь у печальной стены
Не смела слюною предательски харкать,
Мы - дети далёкой и близкой войны
Жрать будем последний истоптанный лапоть!
