Дождливые сны

«Дождливые сны»

Еще в раннем детстве я полюбил это чувство…С годами оно

превращалось во что-то большее, чем страсть или даже жажда.

Я убегал, прятался и молчал, как будто специально обрекая себя

на одиночество. Только я, никого вокруг, и тишина. Она, словно

густой, теплый туман, окутывала все вокруг. Это «все» куда-то

пропадало, проваливалось… Пожалуй, неважно, где оно сейчас,

то, детское, неуклюжее, но честное и настоящее. Да, пожалуй,

самое сложное – простить себя. Других прощать легче (они сразу

же обо всем забывают), а я помню. Наверное, эта тишина и нужна,

чтобы забыть. Когда кто-нибудь рядом, он напоминает, что здесь,

в этой маленькой комнате, кроме столика, дивана, книжных полок,

набитых до потолка чьими-то бессмертными творениями, телевизора

и дурацкой картинки на стене, еще есть ты… А иногда хочется не

помнить об этом. Вдруг резкий щелчок откуда-то сверху сбил меня

с мысли, и я начал засыпать. Опять это блаженство: щекочущие

мурашки пробегают по равнинным гладям и откосам тела, и долгий,

не моргающий взгляд в пустоту… Покой.

«Нет, пожалуйста, только не сейчас!» – подумал я и проснулся.

Хорошо, что была еще ночь (не люблю просыпаться в уже с утра

испорченном дне). Наверное, это дождь разбудил меня. Большие

капли ударялись о стекла. Не зная этого звука, я подумал бы, что

карабкается соседская кошка по водосточной трубе, или суетливый

голубь прогуливается туда-сюда по жестяному карнизу.

«Льет, как из ведра, – подумал я. – Или по меньшей мере с

десяток голубей и кошек». Пожалуй, дождь единственный, кого я

могу слушать часами. Это тоже очень сложно – слушать. Люди так

скучны, однообразны и предсказуемы, порой их видно насквозь,

будто они из воды. А с дождем не так: он всегда такой же, как обычно,

но разный. Не знаю, кто придумал, что дождь наводит скуку, страх

или грусть. Обидно за него. Я поймал себя на мысли, что не помню

о чем был сон. Так всегда…

За окном промелькнуло что-то, и я встал посмотреть. Открыл

окно, и в лицо мне ударил холодный свежий воздух, вперемешку

с маленькими капельками. Я вдохнул их носом и выдохнул

тонкую струйку пара, сумев рассмотреть в темноте лишь мокрую,

неподвижную березу. Она выглядела так, будто на нее нацепили

старый шерстяной свитер, и заставили бежать под зеленым ливнем.

А теперь она стоит здесь и отдыхает. Я потянулся, еще раз вдохнул,

закрыл окно и лег. Приоткрывшись, скрипнула форточка. «Это даже

хорошо, – подумал я, – теперь я все слышу»…