Жертва Кошмара
Так тихо, что не слышу своих мыслей,
Не ровен час, как я сойду с ума.
В беззвучье абсолютном нету жизни.
В беззвучье торжествует пустота,
В которой силуэт мой явно лишний,
С чем не согласна хладная луна –
Ей бой чужого сердца – лир бравада,
И так приятен блеск живого взгляда.
Я странников, свой путь держащих ночью,
И тех, кто ночью мыслит о любви –
Всех чтящих бледный светоч опорочу:
Коснувшийся бесчувственной земли,
Былые взгляды изничтожит в клочья;
Сейчас, узрев фантазию вблизи,
Романтика слова оценит в пенни
И проклиная всё, согнёт колени.
Безмолвны звёзды, свившиеся в кроны,
Безмолвны камни горестной тюрьмы –
Ей безразличны времени законы:
Минуты здесь мучительно длинны,
И кажется – столетий эшелоны
Уж скрылись за холмом седой луны.
Вот канул час. Дышу я, свято веря:
«Потеря жизни – вовсе не потеря».
Безумно рад – я слышу! Снова слышу!
Наполнивший пространство мерный стук
Чьего-то сердца – кажется всё ближе.
Тяжелое дыхание вокруг
Назло беззвучию уже не станет тише.
Его хозяин – враг мне или друг?
И узницы молчавшей год от года
Раздался голос глубже небосвода.
«Нашёл прекрасными угодья королевы?
Неужто нет? Как можно не любить
Такой простор? Ну, к чёрту эти стены!
С пейзажей здешних взгляда не сводить!
Не бойся. Твоя плоть и кости целы,
Так и не рви беседы редкой нить!
И помни – сопряженьем Наших воль
Ты в этом мире всё ещё живой».
Я вижу тьму и россыпи созвездий,
Ловлю во властном взгляде бирюзу.
И ужаса порог всего уместней,
Когда перед кошмаром наяву
Застыл объятый мрачной его песней,
Не в силах раскусить теней игру.
«Всё это сон, как может быть иначе?»
Твердит моя надежда, чуть не плача.
«Как горько быть лишённой сладкой смерти.
Жестоко не позволить выбирать
Меж этим заточеньем в лунной клети
И правом бытие своё прервать.
Отдать на растерзанье круговерти –
Вот сёстринская милость! Благодать!
Но глупо это ставить под укор,
Такой же исполняя приговор...»
Не скоро будут в ряд вставать планеты,
Но сократились времени круги
Присутствием бессмертного слуги
И, может быть, чуть-чуть, теплом беседы.
Не ровен час, как я сойду с ума.
В беззвучье абсолютном нету жизни.
В беззвучье торжествует пустота,
В которой силуэт мой явно лишний,
С чем не согласна хладная луна –
Ей бой чужого сердца – лир бравада,
И так приятен блеск живого взгляда.
Я странников, свой путь держащих ночью,
И тех, кто ночью мыслит о любви –
Всех чтящих бледный светоч опорочу:
Коснувшийся бесчувственной земли,
Былые взгляды изничтожит в клочья;
Сейчас, узрев фантазию вблизи,
Романтика слова оценит в пенни
И проклиная всё, согнёт колени.
Безмолвны звёзды, свившиеся в кроны,
Безмолвны камни горестной тюрьмы –
Ей безразличны времени законы:
Минуты здесь мучительно длинны,
И кажется – столетий эшелоны
Уж скрылись за холмом седой луны.
Вот канул час. Дышу я, свято веря:
«Потеря жизни – вовсе не потеря».
Безумно рад – я слышу! Снова слышу!
Наполнивший пространство мерный стук
Чьего-то сердца – кажется всё ближе.
Тяжелое дыхание вокруг
Назло беззвучию уже не станет тише.
Его хозяин – враг мне или друг?
И узницы молчавшей год от года
Раздался голос глубже небосвода.
«Нашёл прекрасными угодья королевы?
Неужто нет? Как можно не любить
Такой простор? Ну, к чёрту эти стены!
С пейзажей здешних взгляда не сводить!
Не бойся. Твоя плоть и кости целы,
Так и не рви беседы редкой нить!
И помни – сопряженьем Наших воль
Ты в этом мире всё ещё живой».
Я вижу тьму и россыпи созвездий,
Ловлю во властном взгляде бирюзу.
И ужаса порог всего уместней,
Когда перед кошмаром наяву
Застыл объятый мрачной его песней,
Не в силах раскусить теней игру.
«Всё это сон, как может быть иначе?»
Твердит моя надежда, чуть не плача.
«Как горько быть лишённой сладкой смерти.
Жестоко не позволить выбирать
Меж этим заточеньем в лунной клети
И правом бытие своё прервать.
Отдать на растерзанье круговерти –
Вот сёстринская милость! Благодать!
Но глупо это ставить под укор,
Такой же исполняя приговор...»
Не скоро будут в ряд вставать планеты,
Но сократились времени круги
Присутствием бессмертного слуги
И, может быть, чуть-чуть, теплом беседы.
