Сказки. Сказка 3

Одна моя знакомая ведьма, красивая молодая девушка, очень сильно разозлилась на меня. Зашипев, подобно змее, она процедила угрюмо сквозь зубы: «Жди гостей! И знай, психушка, это, то место, где тебя будут с удовольствием ждать после встречи с этими гостями». Увы, ее угрозы были вполне реальными, поскольку я достоверно знал, что она практикует кладбищенскую черную магию. Кроме того я был свидетелем, как на ее врагов сыпались неизъяснимые несчастия как из рога изобилия. В те времена, когда мы еще были близки, я с ужасом наблюдал за ее странноватой коллекцией кукол, неотрывно и злобно наблюдавших за моими перемещениями по комнате. «Они живые» - как-то буднично и от того почему-то особенно жутко сказала она, даже не улыбнувшись. Помимо всего прочего, девушка обладала несомненным художественным даром. Ее картины завораживали, погружали в нереальные миры. С ее слов, она не придумывала все эти сюрреалистические сюжеты, а созерцала их либо в сновидениях, либо в медитациях. С ее же слов, она постоянно общалась с миром мертвых. В детстве она считала само собой разумеющимся, что в ее доме ошиваются какие-то непонятные мертвые личности и что-то хотят от нее. Некоторых она боялась, с некоторыми играла и общалась. Даже сейчас, будучи взрослой, она имела неплохой контакт с потусторонним миром, хотя явно уже этих личностей не видела, только разве в состоянии медитации. Приходя ж на кладбище, она даже сейчас, постоянно созерцала туман, являющийся проводником в мир мертвых. Хотя другие этого тумана совсем не наблюдали.

Обладая такой информацией, по идее, я должен был бы воспринять ее слова в серьез. Но между должен и сделал большая разница. Короче говоря, я отнесся к ее словам иронически и даже наплевательски. Впрочем, такое отношение обогатило меня опытом, которого я бы явно не получил, задумай я помириться со своей подругой, испугавшись ее мрачных угроз. Со спокойной совестью я завалился спать.

Проснулся я от того, что не мог пошевелиться, хотя глаза были открытыми. Перед кроватью стояли три женщины и безучастно смотрели помимо меня. Выглядели они так, как обычно изображают приведения. В чем-то белом. Наверное, это называется саваном. А по мне – так были в каких-то пародийных ночных рубашках. Невероятным усилием я начал шевелиться. Дамы не исчезли, оставаясь все в тех же статичных позах, немного покачиваясь, словно их колыхало ветром. Одна из дам сказала роботизированным голосом: «Мы пришли за тобой» Я прохрипел: «Валите отсюда!» Дама ответила: «Мы не можем уйти без воли Хозяйки» По всей видимости, я должен был испытывать состояние дикого ужаса, которое, безусловно, должно было привести меня в дом скорби. Но почему-то мне стало грустно. Я смотрел на эти бедные приведения, лишенные собственной воли, и дико жалел их. Что ж за судьба то такая? После смерти прислуживать вздорной дамочке? Еще некоторое время я смотрел в на них, в их ничего не выражающие лица. Они медленно таяли, пока не исчезли совсем. После этого случая я окончательно перестал бояться темноты. Бояться нужно живых. Мертвые могут навредить лишь в одном случае: если ты их боишься. На самом деле, темнота – друг. Она и спрячет и согреет. Вглядываясь в ночь, можно постигнуть множество неизъяснимых откровений. И, в конце концов, ночью отлично пишутся стихи.