Адамово изгнание

Отвергая потоки сомнений и зыбкость границ,

Нанесённых на стыке творения Божья и храма,

В покаянии страждущий дух повергается ниц,

Исступлённо рыдая и вторя молитве Адама.

 

Лицемерие змия дороже заботы Творца,

Сила воли навеки зажата тисками коварства.

Осквернённый пороками мир проникает в сердца,

Подменяя пустыми соблазнами Божие Царство.

 

Осознав обречённость страданий, увидел Адам

В многоликости страсти единство исходных мотивов,

Ублажающих плоть, что в соблазне древесным плодам

Предавала забвению тщание чистых порывов.

 

Шаг навстречу влечению – будто прорыв в пустоту,

Погружение в тёмную бездну зияющей пасти:

Ужаснулся Адам, словно тлен, ощутив наготу

И бессилие духа в плену люциферовой власти.

 

Сокровенный завет – единение чистых сердец,

В отражении света Божественной славы сиявших.

Искушением плоти прельщённый, живущий мертвец

Зачинает потомство калек, от рождения павших.

 

Обезбоженный лик – как экзема, покрывшая ткань

Бесконечной любви, воплощённой в сакральном пространстве.

Эпохальный синдром: безвозвратно проиграна брань

С богомерзким льстецом, ослеплённым в своём окаянстве.

 

Меркнет свет первозданного рая. Потерянный Бог

Возрождает расколотый образ из тлена проклятья.

Созидание твари из праха – лишь только исток

Исполнения вечной любви, что ведёт до распятья.