(2013) "Сова парила над тропой..."
(Данное произведение рассказывается от лица одного из персонажей прозы)
Сова парила над тропой,
Светила полная луна,
В её серебряных лучах
Мне всё мерещилась струна,
И я был песней увлечён,
И пляской сумрачных картин,
Я был кому-то палачом,
А для кого-то паладин.
Я шёл во мрак, я шёл во тьму,
Туда, где буду позабыт,
Туда, где голос не вернёт
Меня на поле вечных битв,
Лишь потому, что проклят я,
И что бессмертие за мной,
Коварной псиной по пятам,
Плетётся, брызгая слюной.
А кто был тот, кому хотел
Я буйну голову отсечь?
А кто был тот, кого желал,
Искатель битв, мой верный меч?
Чью тень из савана ночи,
Калёной плетью вырывать?
Кто будет у ночной свечи
Меня пред смертью проклинать?
Он был ребёнком, как и я,
Неблагородным молодцом,
Он приходил, добро неся
С вечно измученным лицом.
Он болен был, и крест свой нёс,
И понимал, что до конца,
Не так уж много новых лун –
Одна звучащая струна.
И я не ведал, почему,
Бессмертьем стал он одержим,
Но был талантом наделён,
И вечным поиском движим,
Он был алхимик, был он врач,
И был монах, и был аскет,
Он был артист и был палач,
Всего в каких-то двадцать лет.
Не открывая светлых глаз,
На неизбежность хода дней,
Он нёс стремительный поток.
Из изысканий и идей.
Он древних знаний был адепт,
Живущий песней тихих дум,
По истечению трёх лет,
Он осознал, что он колдун.
Он философский выбрал путь,
Бессмертья хватит на века,
И на грехи с тех тёмных пор
Была легка его рука.
Когда бессмертье обретёшь –
Наверно, думает он так, –
Ты все грехи свои вернёшь,
И всё искупишь за пустяк.
Кто кровью девственниц смывал,
С себя недуги и года,
О, боже, кто ему наврал
Что это будет навсегда?
Расплаты требует наш мир,
За кровью кровь и не в долги,
И за его душой идут,
Мои стальные сапоги.
Я шёл сквозь ночь и понимал,
Что не начертаны пути,
Которым следуем мы с ним,
И на которых не пройти.
Он шёл вперёд, а я назад,
Душа бессмертием больна,
Сова парила над тропой,
Светила полная луна.
Пускай голодная вода,
Губами дёргает сапог,
Пусть фляжка выпита до дна,
И я усталый от дорог,
Пусть я забвения ищу,
Он от забвения бежит,
Но это я сейчас иду,
И это он сейчас дрожит.
Кусает ветер нашу плоть,
Ноябрь жаждет снегопад,
А он стоит и тихо ждёт,
А мой клинок ведёт нас в ад,
И кто останется ни с чем,
А кто получит ничего…
Какой безумный всё же спор
Так много значит для него!
Он был умён, и я неглуп,
Мы говорили под луной,
Я говорил: «Оставь свой путь»
Он отвечал: «Поведай свой?»
Я рассказал ему как есть,
Что поневоле я такой,
Что смерть меня не хочет весть,
Нигде я не найду покой.
И ненавистный желчный взгляд
Горящих глаз смотрел в упор,
А он в моих хотел понять,
Что это: хитрость иль укор?
Но был пустым мой блеклый взор,
Я просто дал ему совет,
А он кричал: «Всё это вздор!
Бессмертный выйду я во свет!
Когда бы мог я всё успеть,
Когда бы мог всё изменить,
Я смог бы ближе к богу стать,
И может даже богом быть.
А ты чего вообще пришёл?» –
Безумный маг меня спросил,
В глаза ему ответил я,
Что крови хочет нынче мир.
А он мне просто отвечал,
Что жизнь людей ему ни в грош,
И неустанно повторял,
Насколько всё-таки хорош.
В ответ ему я лишь кивал,
Но сердце чуткое кричит,
Что он мне всё-таки солгал,
Про то, что за грехи болит.
А он как будто не вникал,
Что мне противен этот путь,
Я был в отчаянье таком,
Что еретическая муть
Ложилась солью мне на кровь,
И снова ныла в душе мгла,
И только светлою мечтой
Я мог залить её до дна.
Пусть он такой же человек,
Но по ту сторону черты,
И не в грехах его вина,
А в чувстве вечной пустоты.
Но не забыл я, кем рождён,
И чем обязан богу я,
Самоубийственным мечом
Жизнь не закончилась моя.
Он предал то, о чём мечтал,
И в гонке с временем забыл,
Что за бессмертием идя,
Он потерял то, что любил.
Самообманом был ведом,
И голубой в глазницах свет
Ложился струнами на путь,
Наивной боли и побед.
А я смеялся всё над ним,
Не в силах быть в ладах с собой,
Но время шло, и нам, увы,
Был предначертан тяжкий бой.
В его руках плясал огонь
Души служителя пера.
А я был прост до смехоты,
Я обнажил катара два.
И я не помнил, кто из нас
Какие раны в битве нёс.
И только лунная струна
Судьей дрожала средь берёз,
В ночной тиши, в крови и мгле,
Я верил, что я буду прав,
И я победною строкой…
Среди густых очнулся трав.
А он лежал в пяти шагах,
И так же кровью истекал,
Но я бессмертьем проклят был,
А он об этом и мечтал.
И если только я б признал
Его большую правоту,
Ах, если б он тогда принял
Мою идею и тоску…
Но видя, как свет покидал
Его глаза под маской тьмы,
И синей птицей улетал,
Прочь от краснеющей зари,
Я понимал, что этот путь,
Что кто-то для меня избрал,
Был слов его и мыслей суть:
Я мир от скверны очищал.
Нет, право, я не паладин,
Я не монах и не святой,
Я и наёмник так себе,
И даже чуточку разбой…
А, впрочем, что тут, пёс со мной!
Не про себя веду я речь.
Бессмертья иль забвенья путь,
Ты для кого-то – просто меч.
И я ушёл, и я хотел
Вершить и дальше чей-то суд,
Я не искал добычи, нет,
Я презирал оккультный труд,
Я никому не рассказал,
Тщеславие погубит честь,
Я просто слишком уважал,
Тех, кто любил мир как он есть.
И я ушёл, мне вслед мигнув,
Укрылась полная луна,
Забвенья песня пролилась
Над трупом чахлым колдуна.
И сколько я дорог прошёл,
Никак не мог найти ответ:
«Так кто же всё-таки погиб,
Кто победил там, а кто нет?»
