РАСКОЛЬНИКОВ

В каморке Раскольников Родя лежит,

Минуло два дня уж, как не был он сыт,

Речистый был раньше, а нынче умолк -

Не дай Бог хозяйка потребует долг.

Каморка не комната, попросту клеть -

Во весь рост не встанешь, а нужно сидеть,

Три стула, диван и к ним маленький стол -

На всём запустенье, неубранный пол.

Тетради лежат, даже несколько книг,

Слой пыли на них не сегодня возник,

Вчера был студентом, а нынче никто -

Исчезли мечты, превратившись в ничто.

Раскольников строен, лицом был пригож,

Однако в карманах не водится грош,

Лохмотья и шляпа - одежда его,

Сдать вещи в заклад? Так уж нет ничего.

Давать нет возможности частный урок -

Виновна ли бедность иль тягостный рок?

Все требуют денег - их вынь да положь!

Юрист-недоучка, на что же он гож?

От матери вдруг получил он письмо,

В нём вести благие, для Роди - дерьмо:

"Мол, видно, начертано свыше судьбой

Сестру выдать замуж..." и сделать рабой.

По городу брёл, сам с собой размышлял:

"Смогу я убить, чтобы взять капитал?

Способен на это я иль фантазёр?

Задумка моя - предприятье иль вздор?

Куда ни посмотришь - всё подлый народ,

Таков, видно, весь человеческий род,

И значит, то враки, что ближний мне брат,

И всё предрассудки, и нет мне преград".

Старуху-процентщицу знает студент,

Берущую деньги с заклада в процент,

И к ней направляет Раскольников путь,

Мысль мозг распирает и душит за грудь:

"Богата процентщица прямо как жид,

За каждый заклад, за копейку дрожит,

Смогу ль я на женщину руку поднять,

Чтоб денежки все старой грымзы прибрать?

От этой старухи один только вред.

Она - таракан, зря коптит белый свет,

Не знает старуха зачем и живёт,

Сегодня иль завтра сама и умрёт.

Покуда жива - кровь сосёт, как упырь,

Умрёт - и отдаст всё добро в монастырь,

Не лучше ли деньги для благостных дел

Потратить, к примеру, для душ и для тел?"

Раскольников будто на пробу пришёл,

С закладчицей речи пустые завёл,

Смотрел и прикидывал эдак и так,

И чем преступленье свершит он и как.

"Смогу опустить ли на шею топор?

Жалел всё живое до нынешних пор.

Смогу обагрить ли я руки в крови?

В родительской ласке я рос и в любви.

А будет ли солнце, как прежде, светить,

Когда я старуху решуся убить?

Смогу ли я жить, от людей не таясь?

Нет, всё это гадко, ужасно и грязь".

Затею ту бросил, как хлам, дребедень,

Однако узнал вдруг, что в завтрашний день

Алёна Ивановна будет одна -

Старухина участь судьбой решена.

Петпю из тесьмы пришивал он к пальто,

Так, чтоб топора не заметил никто,

Тесьмой обмотал и связал свой "заклад",

В котором дощечка с железкой лежат.

Не в кухне, а в дворницкой взял он топор

И с ним вышел в город, пройдя через двор,

Потом заспешил он, восьмой был уж час -

В квартиру старухи войдёт он сейчас.

Старуха открыла... и вот он внутри,

Суёт ей свой свёрток - мол, на посмотри!

У старой карги недоверчивый взгляд,

Берёт с подозреньем у Роди "заклад".

Внутри глас нашёптывал: "Казнь соверши -

Старухина жизнь всё равно, что жизнь вши,

Ты, право имеющий, ну-ка, ударь,

А может, как все ты - дрожащая тварь?

И коль не как все ты, а Наполеон,

Ты можешь нарушить всемирный закон,

Разряд твой не первый, а будет второй,

Знать, ты не убийца, а просто герой!"

Не дрогнул в руках Родиона топор -

Черту преступил, стал убийца и вор,

Убил он и Лизу, старухи сестру,

Что к ней поднялася одна ввечеру.

Потом стал от крови бельё оттирать,

А в мозг била мысль: "Поскорее бежать!"

К двери подошёл тут старухин клиент,

Завёл разговор с ним какой-то студент.

Раскольников чудом, но всё же бежал,

Домой шёл весь мокрый, а дома дрожал,

Лежал в забытьи - то не дрёма, не сон,

И в третьем часу лишь открыл очи он.

Обдал хлад его, превратившись в озноб, -

В испарине тело и руки, и лоб,

И то, что украл, он стал прятать в стене -

Придумать не смог ничего поумней.

Потом он с ворованным был на мосту -

Как бросить всё в воду? Видать за версту.

Тогда он устроил под камнем тайник -

Всё спрятал, укрыл, чтоб никто не проник.

Вернулся в каморку, в горячечный сон

Был долго, мучительно он погружён,

Являлись к нему друг, врач, сестрин жених,

И мать, и сестра, но он выгнал всех их.

Кто следствие вёл, с тем раз был разговор,

Который его чуть к стене не припёр,

А всё потому, что однажды сболтнул

Про это убийство... но всё ж ускользнул.

"Убивец!" - был глас мещанина, как стук,

И нету спасенья студенту от мук,

Заснёт ли в кровати - приснится кошмар,

Проснётся - и въяве впадает в угар.

И он не старуху, себя он убил,

Чрез принцип, им созданный, не преступил,

Терзался душою и понял, что он

Не сверхчеловек и не Наполеон.

Совсем не особенный он человек,

Ему им не стать никогда и вовек,

Он как большинство, он есть материал,

Об этом он после убийства узнал.

Раскольников снова пришёл на допрос,

А пристав ему за вопросом вопрос,

Которыми ловит, толкает на край...

Признался в убийстве маляр Николай.

И вновь пронесло, вроде минул скандал -

Он Соне о деле том сам рассказал,

Узнал Свидригайлов чрез стену ту весть,

У пристава тож подозрение есть.

Замучила совесть, висит камнем грех -

Нет смысла в вещичках украденных тех,

Подставит судьба тот ли, этот ли бок -

Ему всё равно, хоть бы в мрачный острог.

Хотел счёты с жизнью свести, но не смог,

Знать, в сердце у Роди ещё-то есть Бог,

Явился в участок Раскольников сам -

На суд-наказанье он сдался властям.

Однако ж вины он не чувствовал, нет,

Хоть бы ополчился весь мир, белый свет,

И не за убийство себя он корил,

За то, что убийство не "переварил".

Исправить ли каторгой в восемь лет-зим

Убийство двух женщин, свершённое им?

Спасла арестанта лишь Сони любовь -

Пусть грех искупился, но смылась ли кровь?..