Бабий Яр

Так случается: во сне проживаешь чью-то чужую жизнь так остро, что проснувшись, долго не можешь отойти от ощущения полной реальности пережитого.

 

Я из сонной всплыла глубины,

Может, смерти своей избежав

В перекрестье жестокой войны

Двух великих держав…

**********

 

Там зиял, как голодный оскал,

Бабий Яр у меня за спиной.

Мой сыночек, прижавшись, защиты искал,

(успокойся, родной, ты со мной)

 

Жизнь другая, занявшись едва,

Первый раз шевельнулась во мне,

И притихла она, чуть жива,

Где-то там, у меня в глубине.

 

Хавой, Сарой, Рахилью –

Кем была я в ту ночь?-

Тем, кто сделались пылью

Я не в силах помочь!

 

И на свете, на белом

Как осталась цела?

В перекрестье прицела

Я мишенью была.

 

Вы людьми быть могли бы,

Но «Майн Кампф» - ваш закон,

И фальцетом «Майн либе»

Голосит патефон,

 

детский плач заглушая.

…В этом памятном дне

Я стояла чужая

Той проклятой войне

 

Где-то в памяти билась

Знанья красная нить:

«Это только приснилось,

Им тебя не убить!»

 

Но, мальчишка обычный,

Белобрыс, конопат,

Заряжает привычно

Смертью свой автомат.

 

(Ждёт берлинская муттер от сыночка письма,

И посылка с вещами будет кстати весьма)

 

В миг, когда мы с обрыва сорвались в темноту…

Я проснулась… в две тысячи-мирном году.

 

Новый день просыпался

С кучей будничных дел.

В сорок первом остался

тот далёкий расстрел.

 

Но, сквозь сон, на излёте,

Как послание зла,

Сквозь тепло моей плоти,

Пуля в сердце вошла.

 

От тревоги и боли

стало просто невмочь…

Важно было одно лишь –

живы сын мой и дочь.

 

Что с тем Гансом иль Куртом,

дождалась его мать?

Иль остался под Курском

безымянным лежать?

 

Да какое мне дело – жив он или убит!

С этой ночи во мне его пуля болит.