Венера Розенталь
Смеркается, толпятся горожане,
Под триумфальной аркой топча грязь,
Стремясь к порталу из уставшей стали —
К мосту, природе древней покорясь.
Угрюмый сквер, рыдают проститутки,
Висит в петле Венера Розенталь,
На балке мелом надпись на нерусском:
«Аригато», правей — «Гоменасай».
Будильник, взгляд, подброшена подушка,
До ванны вскачь, схватив набор в кулак,
Омлет холодный, деланный на ужин,
Чефир реконструировал чердак,
Хватаю шапку, надеваю куртку,
Чирик, чирик замок, вытаскиваю ключ,
Мужчина в кожаном на третий юркнул,
Взглянул на «время», сильно матерюсь.
Через перила с техникой гимнаста,
Через толпу, как знатный балерун,
Бегу, Срезаю, Пешеходка — «красный»,
Стою, «Зеленый» двадцать пять секунд.
Сажусь в трамвай, читаю объявленье:
Снимаю сглаз, с соседом повезло,
Устали мы от вечный повторений:
Коньяк, коньяк, ликер, вино, вино.
Иду, тугой ремень, промок ботинок,
Непунктуальность — совесть на верстак,
Грустит в обнимку с ивой и осиной,
Рассерженный чугунный Пастернак.
Под триумфальной аркой топча грязь,
Стремясь к порталу из уставшей стали —
К мосту, природе древней покорясь.
Угрюмый сквер, рыдают проститутки,
Висит в петле Венера Розенталь,
На балке мелом надпись на нерусском:
«Аригато», правей — «Гоменасай».
Будильник, взгляд, подброшена подушка,
До ванны вскачь, схватив набор в кулак,
Омлет холодный, деланный на ужин,
Чефир реконструировал чердак,
Хватаю шапку, надеваю куртку,
Чирик, чирик замок, вытаскиваю ключ,
Мужчина в кожаном на третий юркнул,
Взглянул на «время», сильно матерюсь.
Через перила с техникой гимнаста,
Через толпу, как знатный балерун,
Бегу, Срезаю, Пешеходка — «красный»,
Стою, «Зеленый» двадцать пять секунд.
Сажусь в трамвай, читаю объявленье:
Снимаю сглаз, с соседом повезло,
Устали мы от вечный повторений:
Коньяк, коньяк, ликер, вино, вино.
Иду, тугой ремень, промок ботинок,
Непунктуальность — совесть на верстак,
Грустит в обнимку с ивой и осиной,
Рассерженный чугунный Пастернак.