Как Бог научил.
Можно и вправду лишиться рассудка, лишившись любви,
Как веры лишиться в дороге, как света в потёмках, как Бога в груди.
Метаться мишенью в толпе и не видеть навстречу глаза,
Как сброшенной с неба на землю с горящего этажа,
С улыбкой, распавшейся в пепел внизу на асфальте сгорать.
Зачем синеглазое счастье моё у меня отнимать? Зачем убивать?
Дар божий в ладонях, протянутых в небо от войн и резни,
На чёрных обрядах сжигать на кострах Эвридикиных храмов Любви,
Переплавлять смех на плач Тадж Махала?
Какому я Зверю на этом обряде мешала?
Со сцен прогнала? Осмеяла? Наглеть не давала?
Чтоб чёрной бессонницей спать никому не давать,
Войну вспоминать, проклинать и от боли в портреты кричать?
И нужно в защиту свою правдой в эти оскалы плеснуть,
Смыть кровь с этих лиц, этот грим, эту ложь, эту жуть,
Что чушь несуразная метит курком у виска,
Что жить так, зверея, тупея, наглея, так мерзко - нельзя.
Что камни навстречу летят, и шипит миллионами жал
Стоглавый Дракон, поглотивший испуганный зал:
Наёмники, сплетники, оборотни, клеветники,-
Мне чудищу этому голову нужно снести,
И не дрожать как на электрическом стуле властей, не терпеть, не сдаваться.
Как крепость под натиском войск я должна удержаться -
За право своё говорить что болит, что кипит, что смогу,
Из душных подвалов смеяться в лицо Палачу,
Как Бог научил, Бог - ведь это Любовь,
Лавиной сносящая всё воспалённая кровь,
Чтоб светом с распятья в стотысячный зал уходить
По мелким частицам - наукой на вечную жизнь,
Где Бог попытался убогих любить научить,
От власти отбившись, от войн, от резни, от погромов,
Где я никогда не права и нигде никому не угодна
С подачи ослепшей Фемиды в прожорливой пасти суда -
За бунт, за мятеж, за слова - продажным законом к бесправию пригвождена.
Судите меня как судили во все времена, как судили когда-то Христа.
А что изменилось с тех пор? Кто сильней? Кто честней? Чья взяла?
Лабораторные Големы! Вирусы! Концлагеря!
Беженцы! Войны! Погромы! Расправы! Резня!
Всё как всегда с Рождества! С Дня рожденья - во все паруса
В небеса - по доносам, на высылки - в никуда
Идти по этапам репрессий в золу превращаясь, в огрызки, в лохмотья, в труху.
За что этот крест я всю жизнь на разбитой хребтине тащу?
И нужно опять подниматься и дальше идти -
Как Бог научил, до конца, до победы, не сдавшись, не сбившись с пути.
И в рыночной яме громом в самое стойло - цены сбить,
Чтоб светом с распятий своих наступающий мрак победить.
Как ветер хрипит словно чёрный колдун надо мной,
Над мёртвой улыбкой внизу на асфальте, над бедной душой.
Проводит вдоль тела знахарской библейской ладонью,
Над раной, что вгрызлась мне в сердце запёкшейся болью,
Где тела касается и лицедействует Зверь и что-то поёт надо мной,
Будто вправду Орфей на плач отозвался в бездонную душную мглу,
И руку в ответ протянул, и по следу иду,
Назло заговорам, погромам, судам, приговорам -
Во след за своим синеглазым мечтательным Богом,
Что крохотной пяточкой в сердце стучится натужно,-
Ангелом выбраться, крылья расправив наружу.
Игривой волной остудивший мой спёкшийся вздох,
Азартный игрок, вопреки приговорам, мой правящий Бог.
Бог - что вонзается в грудь синеглазой любовью,
Бог - что играет моей взбунтовавшейся кровью.
Свет жизни моей! Поведи за собой! Уводи
От приговоров - раскатом зовущей струны,
Голосом нежным, крылами во все паруса!
Не предавай! Не сдавай трибуналу меня!
