Струна натянута, как нерв...
В прошедшем времени о нем
не пишется пока...
Душа его горит огнем,
как, впрочем, и строка!
В гнетуще-мертвой тишине
звенит его струна,
бегут мурашки по спине,
а песня бьется в вышине,
она мне так нужна!
Припев:
«Спасите наши души!»
От всякой мерзкой чуши!
Потонут пусть кликуши
во лжи своей!
«Спасите наши души!»
На море и на суше!
Бывало и похуже
стране моей!
Струна натянута, как нерв!
И голос, словно крик!
Поэт писал на свой манер,
иначе не привык!
И не кривлялся он, а пел
о том, о чем страдал...
Он столько нам сказать хотел
в стихах и в песнях! Не успел!
Но жизнь не зря отдал!
Припев:
Пишу о нем, а он поет...
Гитара вторит в такт...
Тропа к нему не зарастет,
спешу к нему в антракт...
Стоит Володя в полный рост
в Ваганьковской тиши,
невозмутим и очень прост,
слова его летят до звезд
из недр его души...
Припев:
22.12.2014
не пишется пока...
Душа его горит огнем,
как, впрочем, и строка!
В гнетуще-мертвой тишине
звенит его струна,
бегут мурашки по спине,
а песня бьется в вышине,
она мне так нужна!
Припев:
«Спасите наши души!»
От всякой мерзкой чуши!
Потонут пусть кликуши
во лжи своей!
«Спасите наши души!»
На море и на суше!
Бывало и похуже
стране моей!
Струна натянута, как нерв!
И голос, словно крик!
Поэт писал на свой манер,
иначе не привык!
И не кривлялся он, а пел
о том, о чем страдал...
Он столько нам сказать хотел
в стихах и в песнях! Не успел!
Но жизнь не зря отдал!
Припев:
Пишу о нем, а он поет...
Гитара вторит в такт...
Тропа к нему не зарастет,
спешу к нему в антракт...
Стоит Володя в полный рост
в Ваганьковской тиши,
невозмутим и очень прост,
слова его летят до звезд
из недр его души...
Припев:
22.12.2014