Херувим и Доппельгангер
Мой херувим, что жаждет тишины, с порезом в горле,
Источает свет, cукровицу,лучи и жидкости всей жизни…
Запах пластика, резины – не миазмы, а вполне резонно,
Что они как ароматы тела…льется глянец, дрогнут мысли
О несказанном и недопитом одиночестве, о потолке и поле,
О любимых недолюбленых, покинутых, раздаренных всех близких.
Херувим, с разбитым счетчиком расчетов и с таким рассудком
Как и счетчик, так домаливает боли в тех предсмертных криках
Мне на ухо, хриплым рупором так просит, чтобы сам же обессудил
Я свой добродетель, гений, что богат на проигрыши и игры
В них. Та язва запекается нечистым воздухом, что и без сути
Переносит горесть истин и гангреной под висками тиснет.
Доппельгангер на пороге, поножован до костей, без дрога
Опирается на ребра и смеется, нож подкидывая ввысь
Заранее спланировал убийство помучительней, дорогу
Выбрал, где он будет хоронить улыбки, взгляды вверх и вниз,
Счастливые на губах изгибы, где ровнять он будет. Ждет он смерти родов,
Что слезливым малышом, с подбитыми крылами полетит на риск…
Мой доппельгангер руки завязал перед глазами и заставил
Встать и плюнуть в зеркало, чтоб облегчить страдания…я понял,
Через время, что магнит на самом деле я и я бензин для пламя,
Что мне города, года и люди разжигают под покровом кожи.
Только он меня на счастье истерзал, сорвал мне веки, знамя
Прострелил, что на душу упало и в ночи горячим покрывалом
Было скинуто у самого подножья всех начал.
Источает свет, cукровицу,лучи и жидкости всей жизни…
Запах пластика, резины – не миазмы, а вполне резонно,
Что они как ароматы тела…льется глянец, дрогнут мысли
О несказанном и недопитом одиночестве, о потолке и поле,
О любимых недолюбленых, покинутых, раздаренных всех близких.
Херувим, с разбитым счетчиком расчетов и с таким рассудком
Как и счетчик, так домаливает боли в тех предсмертных криках
Мне на ухо, хриплым рупором так просит, чтобы сам же обессудил
Я свой добродетель, гений, что богат на проигрыши и игры
В них. Та язва запекается нечистым воздухом, что и без сути
Переносит горесть истин и гангреной под висками тиснет.
Доппельгангер на пороге, поножован до костей, без дрога
Опирается на ребра и смеется, нож подкидывая ввысь
Заранее спланировал убийство помучительней, дорогу
Выбрал, где он будет хоронить улыбки, взгляды вверх и вниз,
Счастливые на губах изгибы, где ровнять он будет. Ждет он смерти родов,
Что слезливым малышом, с подбитыми крылами полетит на риск…
Мой доппельгангер руки завязал перед глазами и заставил
Встать и плюнуть в зеркало, чтоб облегчить страдания…я понял,
Через время, что магнит на самом деле я и я бензин для пламя,
Что мне города, года и люди разжигают под покровом кожи.
Только он меня на счастье истерзал, сорвал мне веки, знамя
Прострелил, что на душу упало и в ночи горячим покрывалом
Было скинуто у самого подножья всех начал.
