Когда он здраво рассуждал,
То трезвым чаще не бывал.
Приняв сто грамм, а лучше двести,
Твердил  о доблести и чести.

И распаляясь постепенно,
Нес разный бред самозабвенно,
Клеймил  позором  всех и вся,
Себя в пример преподнося.

Но умолчав при этом  скромно,
Что мог продать, кого угодно 
За те же самые сто грамм,
Тому, кто поднесет стакан.

Таких «борцов» у нас не счесть,
Для них стакан -  и ум, и честь.