Сны о Хасане. 16 мая 1938 года, вечер. Штерн.
16 мая 1938 года, вечер. Штерн.
- Товарищ комкор, воентехник первого ранга Забавин по вашему приказанию прибыл. [Илларион Ильич Забавин, начальник радиостанции особого назначения Посьетского (Хасанского) погранотряда. Официально группа Забавина обслуживала правительственный телефонный кабель, пересекавший государственную границу в непосредственной близости от заставы Подгорная.]
Ходики на стене только что откуковали 22 часа, лейтенант прибыл точно в назначенное ему время.
- Садись, лейтенант, садись, садись. Хочу с тобой поговорить, услышать всё из первых уст. Для меня очень важно знать, о чём сейчас ведут разговоры в приграничной зоне японцы.
- Товарищ комкор, все перехваченные телеграфные, то есть азбукой Морзе, сообщения мы фиксируем, и японские, и маньчжурские, иногда – корейские, и передаём их в разведотдел отряда, они, как мне известно, сами их не расшифровывают, а передают в штаб армии. Так что, мы часто даже не знаем, о чём там речь. Если только открытым текстом передают, тогда, конечно, хочешь, не хочешь, застревает что-то в мозгу.
- Меня в данный момент интересуют не шифровки, и не телеграф, с ними всё понятно, я хотел бы от тебя услышать, о чём переговариваются японцы по рациям. О том, что не попадает в сводки. Общие, бытовые разговоры, их настроения, проблемы.
- Ну, если попытаться обобщить, товарищ комкор. Во-первых, они недовольны маньчжурами, считают, что те больше занимаются рыбалкой и охотой, чем делами службы. Во-вторых, их, похоже, устраивает фактический нейтральный статус приграничных сопок, по крайней мере, пока устраивает. В-третьих, они, как пить дать, готовятся к чему-то серьёзному, и не хотят нас, до поры, до времени, насторожить. В-четвёртых…
- Что ты мне считалочку устроил, лейтенант, в-пятых, в-десятых. Скажи лучше, а смогли бы вы, скажем, морзянкой передать, при необходимости, какую-нибудь дезинформацию от имени самих же японцев.
- От имени японцев нет, товарищ комкор, не сумеем. «Выговор» у нас получится не тот. Сразу же раскусят. Если что-то передать, вроде бы между нашими идёт разговор, это можно, даже слегка зашифрованное, чтобы наверняка расшифровали…
- Хорошо, лейтенант, ещё вопрос. Как техника, не подводит?
- Никак нет, товарищ комкор, к технике претензий нет, разве что мощи маловато. Радиус действия бы увеличить.
- Благодарю за службу, лейтенант, ты свободен, мощи у тебя, поверь, ровно столько, сколько современная передовая наука и техника может обеспечить.
Забавин встал, натянул плотно зелёную фуражку, и только после этого откозырял. Развернулся на месте несколько вяловато, по пограничному, или, как это заведено у технарей. Армейские уже научились и каблуками щёлкать, как когда-то, в старину.
Пограничники напоминали Штерну испанских военных. Достаточно элегантны, но без немецкого показушного рвения и подобострастного отношения к старшим по званию. В них сквозило самоуважение и, главное, любовь к своей службе, преданность своим особым традициям. Он знал, что пограничник, например, дорожит своей зелёной фуражкой не меньше, чем табельным оружием.
Не удивлюсь, если они и спят в своих фуражках!
