Сны о Хасане. 16 мая 1938 года, день. Штерн.
16 мая 1938 года, день. Штерн.
Посьет остался позади. Миновали Краскино. «Газик» пробирается вдоль извилистой речки Янчихе сквозь заросли камышей и кустарника, несколько раз пересекает по гальке русло вброд, взбирается на пригорки, шелестит по усыпанным щебнем склонам.
В километре от намеченной по карте точки их встречает наряд конников-пограничников. Две осёдланные лошади ждут Штерна и Гребенника. Дальше на машине не проехать.
Пограничники разделились. Один поскакал впереди, за ним Гребенник и Штерн, двое замкнули колонну. Остальные приотстали и, разделившись в свою очередь ещё на две группы, поскакали в полусотне метров справа и слева.
- У вас здесь и попугаи есть! – Отреагировал, наконец, Штерн на вспархивающих время от времени из под копыт лошадей ярко окрашенных длиннохвостых птиц. Они отлетали в сторону на десяток метров и падали в сухую прошлогоднюю траву.
- Это фазаны, товарищ комкор, дикие куры.
- Куры? А чего же вы их не ловите и не стреляете?
- Руками их не поймаешь, а ставить силки – недосуг. Пулей из винтовки их разрывает в клочья. Да и сколько того фазана? Одни кости. Вот если кабан или олешек попадётся, можно и подстрелить. Да здесь и граница рядом, стараемся попусту не шуметь.
Дубовые перелески, причудливо чередовавшиеся с сосновыми и кленовыми островками, постепенно уступили место поросшим осокой болотистым просторам. Лошади шли, осторожно ступая по топкому грунту. Зелёно-бурые кочки сменялись зарослями камышей.
- Вот и добрались. Перед нами озеро Хасан. За ним – сопка Заозёрная. – Гребенник спрыгнул с лошади.
Они взобрались на укрытый щетинкой молодого разнотравья бугорок. Наполовину рассыпанная копна душистого прошлогоднего сена настраивала на мирный лад. Лошадям сено пришлось по вкусу, а Штерн с Гребенником, подстелив на разбросанные по поляне клочья сухой травы плащ-палатку, улеглись на неё головами к озеру.
Вдоль всего берега поверхность воды покрыта плотными круглыми листьями. Это лотосы, догадался комкор. В прогалине камышовых зарослей склон сопки прекрасно виден. Новая зелень ещё только пробивается местами. Зелёные пятна перемежаются скалистыми выступами, напоминающими обломки зубов сказочного дракона.
Штерн достал из кожаного футляра цейсовский с десятикратным увеличением бинокль. Этот трофейный бинокль ему подарили испанские товарищи, на прощание. Что же, война продолжается.
Настроив резкость, он смог рассмотреть то, ради чего и приехал, собственно, в эту самую южную точку Дальнего востока.
Ещё в Хабаровске, внимательно изучая карту, Штерн провёл пальцем по хасанской параллели. Она, как оказалось, проходит через Ташкент, Тбилиси, южнее Крыма, через Рим, Мадрид, Нью-Йорк. Нет, за эту землю мы будем цепляться зубами, и никому её не отдадим.
Чёрные зрачки бетонных амбразур, казалось, смотрели в упор. Бронированные двери, ведущие внутрь казематов, лоснились от смазки. По всему склону сопки разбросаны десятки неприступных сооружений.
Между основанием сопки и озером, насколько хватает взгляда, тянется заграждение из колючей проволоки, натянутой на железобетонные столбы квадратного сечения. Людей нигде не видно.
- Капитально обосновались япошки! Посади в каждый ДОТ по три самурая, и сопка будет неприступной. Да ещё, чтобы добраться до неё, надо форсировать озеро. Ни кони, ни танки не пройдут. А если на сопке поставить батарею дальнобойной артиллерии! Да она накроет всю низину до самого моря! Нет, это наша сопка. Никому и никогда её у нас не отнять. Полковник, давай поднимемся на вершину, посмотрим, что там делается с другой стороны.
- Нет, товарищ комкор, я категорически против. Если вы не возражаете, мы в ближайшее время подготовим специальную группу бойцов для такой вылазки. Но вас я туда не пущу. Ни под каким предлогом.
Штерн понимал, что полковник абсолютно прав. Если бы на месте полковника был он, Штерн, а на его месте, скажем, товарищ Сталин, разве бы он позволил себе такое безумство.
- Ладно, я пошутил, полковник. Но здесь надо организовать постоянный пост. Мы не можем допустить, Чтобы японцы оседлали сопку, запустив своих камикадзе в ДОТы. Основательно всё продумай, полковник. Ни в коем случае нельзя раньше времени насторожить японцев, но и нас они не должны застать врасплох. Мы должны тщательнейшим образом подготовиться, прежде чем твои пограничники сделают первый шаг на сопку.
«Первый ход сделают твои пограничники, полковник, и второй ход, и третий» - поднимаясь на ноги, бормотал сам себе, так, чтобы никто его не слышал, комкор Штерн.
- Лошади, я думаю, уже отдохнули. Поехали в Посьет, полковник.
