Перед Богом не оправдается..
И изъездили клячу. Надорвалась:
Хрустнет кость и трещат сухожилия.
А нещадный хозяин добьет её – хрясь! –
Ржет и стонет она от бессилия.
Жизнь служила и верой, и правдой она,
Сена лишнего не доедала.
Днём и ночью дремала она - не спала:
Видеть сны слишком больно стало.
Ведь во сне-то она и с любовью живет;
Только в меру на поле пашет.
Спать хозяин дает, просто так не дерет
И кнутом по хребту не пляшет.
Но обидней всего, когда вечером скот
Загоняет сосед беднейший:
Он лошадку свою приголубит, не бьет,
Хоть и круп-то у той худейший.
..И умрет кляча та не от страшных невзгод,
Не от боли, что мучает тело,
А умрет без любви; не кнутом зашибет,
Безразличность сыграет дело..
Ах, задумайтесь, люди, ведь каждый из нас
И в любви, и в сердечной нуждается.
Он убил клячу ту; скажет – не виноват!..
Перед Богом не оправдается.
Хрустнет кость и трещат сухожилия.
А нещадный хозяин добьет её – хрясь! –
Ржет и стонет она от бессилия.
Жизнь служила и верой, и правдой она,
Сена лишнего не доедала.
Днём и ночью дремала она - не спала:
Видеть сны слишком больно стало.
Ведь во сне-то она и с любовью живет;
Только в меру на поле пашет.
Спать хозяин дает, просто так не дерет
И кнутом по хребту не пляшет.
Но обидней всего, когда вечером скот
Загоняет сосед беднейший:
Он лошадку свою приголубит, не бьет,
Хоть и круп-то у той худейший.
..И умрет кляча та не от страшных невзгод,
Не от боли, что мучает тело,
А умрет без любви; не кнутом зашибет,
Безразличность сыграет дело..
Ах, задумайтесь, люди, ведь каждый из нас
И в любви, и в сердечной нуждается.
Он убил клячу ту; скажет – не виноват!..
Перед Богом не оправдается.